Жизнь и смерть на Восточном фронте. Взгляд со стороны противника

13 сентября 1942 г. я снова был в Сен-Авольде. Оттуда нас, троих курсантов, Хеншеля, Поповски и меня, отправили в Мец для прохождения подготовительного курса перед зачислением в военное училище. Там было собрано около шестидесяти кандидатов на офицерское звание для того, как я писал домой, чтобы «повторно проходить азбуку». В очередной раз это была чистка сапог и ремней. Если не считать опасности быть убитым, писал я, то жизнь на фронте «была намного лучше». Я попросил мать прислать мне пятьдесят марок, потому что мы голодали, а отношение к нам было «достойно сожаления». По вечерам мы ходили в город, где в трактирах можно было съесть какое-нибудь простое блюдо без предъявления продуктовых карточек. Предполагалось, что подготовительные курсы продлятся до 9 октября, а курс в военном училище начнется 12-го числа того же месяца. Но мы так и не знали, в какое училище нас направят. 29 сентября я попросил мать немедленно, и заказной почтой, выслать мое свидетельство об арийском происхождении и мой сборник упражнений по немецкому языку для пятого класса. Отец прислал мне учебник стенографии, по которому я стал время от времени заниматься. В гимназии этот предмет был факультативным, и я его не изучал, чтобы не увеличивать учебную нагрузку. Курсы в Меце «постепенно сошли на нет» в начале октября. Считалось, что по утрам мы должны были нести службу вместе с ротой, но «поскольку это никого не волнует, утром мы лежим допоздна, а потом идем в город».

Нам троим из 7-го полка было приказано отправиться в Дрезден в «Первое пехотное училище». Фактически оно располагалось в Военной академии в Нойштадте, где проходили подготовку младшие офицеры пехоты, и его можно было легко найти по совсем по-граждански звучащему адресу: «Мариеналлее, дом 11». Я приехал в Дрезден рано утром 12 октября и, как первый прибывший, позвонил в Военную академию по телефону. Днем я поехал туда на трамвае. Поскольку у меня не набирался минимальный двухмесячный срок прохождения фронтовой стажировки, то по поводу своего приема в училище я испытывал определенные сомнения. Понятно, что положительное решение вызвало у меня чувство облегчения. Несомненно, свою роль сыграл здесь тот факт, что командование полка, зная условия приема, тем не менее направило меня в Дрезден.

Приятным сюрпризом для Поповски и для меня было то, что почти половина курсантов училища и значительная часть преподавателей состояла из уроженцев южной Германии. Я даже оказался в одном помещении с Поповски. Фактически это была квартира. Там была гостиная и спальная комната на четверых. Так как время было военное, то путем установки двухъярусных коек квартиру занимало в два раза больше людей. Таким образом, нас было восемь человек. Кроме нас двоих там находилось еще шесть горных стрелков, среди которых мы сразу почувствовали себя как дома.

Я помню их до сих пор. Эрнст Лауда из Капфенберга, Хуберт Мельхер из Обдаха, Адольф Ашауэр из Гойзерна, Даутх из Мюнхена, Якоби из Констанца и Зилински из Штеттина. Этот парень из Штеттина пошел в горные войска по такой же причине, по которой многие уроженцы южной Германии и Австрии стремились попасть на флот. В Военной академии я встретил Бауэрля из Штокерау, брата одного из одноклассников Руди, а также Клаузнитцера, своего соученика по музыкальной школе в Зоннеберге. Еще раз я срочно написал домой и попросил прислать свой Arienauschweis, поскольку неарийцам, включая тех, которые были на четверть евреями, не разрешалось становиться офицерами.

Квартирные условия были исключительно комфортабельными. У нас были белые простыни, водопровод, а комнаты убирались уборщицами. Я писал, что военное училище являлось «самым лучшим временем из всего, что у меня было до сих пор, как у солдата». Здесь требовались не только физические, но также умственные и духовные качества. Начальники, все офицеры, были специально подобранными людьми. Начальником «инспекции», т. е. потока, был капитан 19-го Мюнхенского полка, куратором группы обер-лейтенант Мальтцан. Помню еще преподавателя тактики майора Роузена из 49-го Бреслауского полка. Инспекция соответствовала роте, а группа взводу. Целью курса было сделать из нас командиров взводов, обязанности которых в нормальных условиях выполнялись лейтенантами. Учения проводились на знаменитом войсковом полигоне Heller под Дрезденом. Свободного времени у нас было мало. То немногое время, которое у меня появлялось, я проводил со своими родственниками, в основном в семье Ленер дядей Рудольфом и тетей Ханни. В то время Рудольф был очень занят. Он выполнял работу над заказом по сооружению мемориала Рихтгофена, знаменитого летчика-истребителя Первой мировой войны, на берлинском военном кладбище. Одновременно он работал над интерьерами Дрезденской оперы и здания Военного министерства.