Жизнь и смерть наместника Ритхана

Да, пусть разобраться во всем Эйден уже не успеет, но должен успеть сейчас хотя бы быстро дописать отчет, хоть самое основное, сунуть в имперский почтовый планшет, и тогда в Солеро обо всем узнают уже сегодня. Даже если прочтут завтра – уже не важно. Потому что дописать завтра у Эйдена возможности, скорее всего не будет… сейчас максимально изложить, что успел узнать. Эх, ему бы хоть несколько дней еще, ведь казалось – почти нащупал, где-то рядом правда. Жаль, если все впустую.

Как вышло, что он не доглядел, не заметил опасность? Когда? Он ведь понимал… но не думал, что все так серьезно и так скоро.

На кладбище…

Стоит ехать на дальнее… главное – не ошибиться и не потерять время. Дело ведь не в месте, самом по себе, дело в том, что с ним связано. Воспоминания, спонтанный выброс… Пусть даже Эйдена там ждут. Это ведь для него послание было, не для Марис, ему бы сказали все равно, не сейчас, так позже…

Понять, брать ли охрану с собой? От магии никакие гвардейцы не защитят, в этом нет никакого смысла, но если не только магия… Взять, на всякий случай, и поставить чуть в стороне, вдруг помощь понадобится. По крайней мере, они смогут поднять тревогу. Если выживут, конечно.

Эйден на мгновение зажмурился. Спокойно. А то почерк у него, если торопится, совсем не разобрать, и тогда в этом нет смысла.

Все самое важное в отчет. И то, куда он едет – обязательно тоже. Дата и время… вдруг потом это окажется важно.

Револьвер и патроны…

Возможно, по уму, стоило сначала заехать к Харо, тряхнуть его посильнее, попытаться что-то узнать. Но если так, то куда больше вероятность, что Тайру живой уже не застать. Или…

Нужно решать… но ничего нельзя сказать наверняка.

* * *

Только бы не ошибиться!

Спрыгнул с лошади у ворот кладбища.

– Лошадь мою привяжите, – крикнул гвардейцам. – Держитесь шагов на десять позади, ближе не подходите. И осторожней.

Они и не стремились особо подходить, в таком месте, при таких обстоятельствах схлопотать проклятие – как раз плюнуть. А им тоже хочется жить.

У них причин рисковать нет.

– Тихо! – крикнул Эйден. – Не шуметь!

Прислушался.

Ничего сначала. Он шел по главной аллее… и ничего. Шорох песка на дорожке… Могила Каро Ораха должна быть дальше и влево… Тихо…

Даже если не здесь, если Эйден ошибся, то поехать на старое кладбище, к склепу… Его почти наверняка дождутся. Все это ведь не просто так, это представление, а у представления должен быть зритель. Ему покажут.

И все равно не спешить – невозможно. Быстрее… и почти бегом, потому что сердце стучит где-то в горле.

Тихий шорох.

Вон там, за кустами акации.

Женскую фигурку, склонившуюся над могилой, Эйден заметил издалека. Одинокую.

Что не так?

Прятаться нет смысла. Если кто-то ждал его, то уже увидел.

Фигурка мерно покачивалась.

Еще светло, но уже дело к вечеру, в конце лета солнце раньше садится.

Не дергаться только…

Эйден сделал гвардейцам знак остановиться.

А сам шаг вперед.

Что тут? Магия? Магия действует на нее или на него? Ментальная магия одинаково действует на всех, не важно – хойне ты или нет, если не успел отгородиться вовремя, то пропал.

Нечем.

Для осторожности поздновато.

– Госпожа Орах! – крикнул громко.

Видел, как она повернулась. Не голову даже повернула, всем корпусом, словно… Сложно сказать, что не так, но движения кажутся неправильными, не такими…

– Госпожа Орах.

Она медленно поднялась, покачиваясь…

Что-то не так. Что-то настолько не так, что рука сама тянется схватить револьвер и всадить ей пулю в лоб.

И судя по звукам за спиной – гвардейцы его опасения разделяли.

– Не стрелять! Ждите…

И сам медленно вперед. Шаг, еще шаг…

В руке Тайры сверкнул нож.

Нож это не страшно, нож он отберет как-нибудь. Куда хуже другое – она собирается его убить. И если бы осознано убить, потому что Эйден что-то такое сделал, то это можно понять, все бывает… если бы можно было объяснить, поговорить, разобраться почему. Но разговоров не будет, и дело не в том, что она на самом деле думает о нем, сейчас это не ее личные мысли, это внушили.

Можно ли развеять морок?

Издалека не видно, но Эйден готов был спорить на что угодно – глаза у нее черные. Ненависть в глазах. Это видно по тому, как Тайра двигается, как осторожно, по-звериному пригибается, и чуть боком… Сейчас кинется.

Сейчас это уже не она.

И если она дотронется до Эйдена, то его старое проклятие развернется в полную силу. Столько этой силы в нем… И будет не так, как вчера. Вчерашняя женщина, которая ждала у крыльца, не обладала никаким даром, или почти не обладала… но и то хватило, чтобы Эйден не спал всю ночь, пытаясь не лезть на стену, а под утро понял, что либо он начинает пить таблетки, либо это все не имеет никакого смысла, потому что уже не может сосредоточиться ни на чем, потому что в груди жжет так, что хочется с себя кожу сдирать. Таблетки помогают, но…

Сейчас прикосновение ударит по нему куда сильнее.

Что делать тогда? Стрелять по ней? Пусть по ногам, чтобы она упала и уже ничего не смогла… Не убежала. Не дотянулась?