Жизнь и смерть ордена тамплиеров. 1120-1314

Во Франции же необходимо было считаться с королем и его агентами. Король предъявил список расходов в двести тысяч ливров — во столько ему, по его словам, обошлось содержание спорного имущества. Орден госпитальеров заплатил. Но тогда агенты короля начали затягивать дело, и королю пришлось приказать Жану де Восейе, бальи Тура, освободить для госпитальеров имения тамплиеров в Бретани.[513] Приказ был отдан в марте, но только в мае бальи послал двух чиновников выполнить королевское распоряжение. Двадцать седьмого декабря 1313 г. Деодат де Рувье, горожанин из Тулузы, отвечавший за имущество ордена Храма, снял секвестр и передал госпитальерам дом и церковь. Однако еще в 1316 г. в парламенте постоянно шли споры. Сам король удержал башню тамплиеров в Париже, чтобы передать ее в наследство королеве Клеменции (речь идет о Людовике X Сварливом). Чтобы ускорить передачу недвижимости в Ирландии, Эдуарду II пришлось созвать на совет баронов и прелатов. Вступить во владение Баллантродахом, главным командорст-вом Шотландии, госпитальерам удалось только в 1351 г.[514]

Вопрос об Иберийском полуострове оставался открытым. Решение было принято только после смерти Климента V: он, разумеется, не мог позволить испанцам то, в чем отказал королю Франции. Компромисс был достигнут в 1317 г. (10 июня): в королевстве Валенсия имения Храма, увеличенные за счет владений ордена госпитальеров, отошли к новому арагонскому ордену Монтеза. В обмен на эту уступку орден Госпиталя получил владения тамплиеров в Арагоне и Каталонии. Почти такое же решение было принято в Португалии: собственность ордена Храма перешла к новому ордену Христа, более прямому наследнику Храма, чем орден Монтеза. Наконец, собственность ордена Храма в Кастилии была в значительной степени расхи-(\ена, и непросто было ее вернуть, чтобы передать местным орденам. Разговоры о этом имуществе не стихали вплоть до 1361 г.

Что сталось с тамплиерами?

Их дальнейшая судьба после подобного процесса породила немало измышлений и вызвала большое сочувствие. Без сомнения очень многие из них хотели, чтобы о них забыли. С ними произошло то, что случается со всяким безмолвным большинством: за них много и очень неудачно заступались.

Некоторые покинули орден Храма еще до процесса, но не станем всех их считать отступниками и предателями. Эскье де Флуаран был прохвостом. Но другие оставили орден, потому что во многих командорствах существовали явные злоупотребления, которых они не одобряли. В отношении некоторых из них, например Рожера де Флора, буквально ограбленного Моле (хотя вполне возможно, что Мунтанер, большой друг Рожера, постарался обелить его образ и поступки), совершались несправедливости. Наконец, Моле проявлял бестактность не только в общении с королем и папой, но и вполне мог оскорбить кого-то из рыцарей или сержантов ордена.[515]

Как только началось преследование, некоторые бежали и сделали все, чтобы о них забыли. Но примеры некоторых каталонских и английских тамплиеров, вновь схваченных два или три года спустя, доказывают, что для того, чтобы остаться неузнанным, сбрить бороду было недостаточно. В этой связи часто приводят уникальный, а значит, мало показательный пример арагонского тамплиера по имени Бернард де Фуентес, который бежал в 1310 г. и стал главой христианской дружины на службе у мусульманского правителя Туниса. В 1313 г. он вернулся в Арагон в качестве посла.[516]

Но большинство тамплиеров в то время находилось под арестом. На их содержание выделялась необходимая часть конфискованных доходов ордена. В Тулузе на рыцаря полагалось восемнадцать денье, а на сержанта — девять.[517] В Ирландии они получали доходы из трех домов — Килклоган, Крук и Килберни.[518]

Осужденные тамплиеры разделялись на три категории: признанные невиновными, исповедавшиеся в своих заблуждениях и примирившиеся с Церковью, осужденные.

В Равенне, где их оправдали, было принято решение, что тамплиеры, пусть и невиновные, предстанут перед своим епископом и при семи свидетелях очистят себя от предъявленных обвинений. Эта очистительная клятва была предписана, потому что среди тамплиеров, как и везде, не было недостатка в недобросовестных людях. Известно, что 26 июня 1311 г. перед епископом Умберто предстал Бартоломео Тенканари, тамплиер из Болоньи. Было зачитано письмо архиепископа Равенны Ринальдо да Конкорреццо, после чего Бартоломео поклялся в своей невиновности и чистоте своей веры. В его пользу дали свидетельства двенадцать человек, включая восемь церковнослужителей.[519]