Жизнь и смерть величайшего биржевого спекулянта

Ливермор переходил из одного брокерского дома в другой в течение следующих четырех лет. Он мог получить кредитные линии в различных домах, но дела не шли. По-прежнему озлобленный и обиженный, он не мог заключать сделки с холодной головой и сильно страдал от этой постоянной депрессии. Он просто не мог восстановить душевное равновесие.

Он также нес на себе тягостный покров должника. В глубине души он был выходцем из Новой Англии. Мальчиком его учили: "Никогда не бери и не давай в долг". Он ненавидел быть должником. На его плечах тяжелым грузом лежало чувство вины. Он считал, что люди должны возвращать свои долги, а у него было много долгов перед друзьями - друзьями, которых он каждый день видел на Уолл-Стрит. В его голове начала зарождаться мысль о самоубийстве, и он продолжал впадать в кажущуюся бездонной депрессию.

Наконец он осознал, что может либо сдаться и покончить со всем этим, либо проанализировать свою проблему. Он выбрал последнее.

Проблема, насколько он понимал, была в деньгах - или в их отсутствии.

Ливермор построил многомиллионное состояние из нескольких долларов, которые дала ему мать. Что же мешает ему сделать то же самое снова? Чарльз считал, что Ливермор на это способен - именно поэтому он загнал Ливермора в загон, когда избавлялся от состояния своего шурина. Ливермор сделал вывод, что он уже не тот трейдер, каким был когда-то. Его мозг не работал так, как нужно, со всеми этими черными мыслями о долге и провале.

Рынок был невиноват. Не важно, что делает рынок, он знал, что всегда можно найти ситуации, на которых можно сделать деньги. Это было в природе рынка, никогда не оставаться неподвижным. Всегда есть возможности.

Так в чем же проблема? Почему так плохи его рассуждения? Он все время подавлен, потому что задолжал деньги, и в основном друзьям. Он знал, что у него никогда не получится снова успешно заключать сделки, если он не сбросит это темное тяжелое бремя долга со своих плечей.

Он решил объявить себя банкротом. Ему нужно было освободить голову от черных мыслей, сопутствующих долгу. Чтобы заключать сделки и вернуться в дело, ему нужно было иметь ясную голову. Нужно было начать все заново.

Он посетил каждого из своих кредиторов, прежде чем пошел к юристу, чтобы заявить о своем банкротстве. Он обещал вернуть им деньги.

Они улыбались и жали ему руку: "Мы знаем, ты поступишь с нами честно, Джей Эл", - сказали они ему. Они, также как и Чарльз, верили в него больше, чем он сам. "Мы не сомневаемся, что ты снова встанешь на ноги. Не ты первый, не ты последний, кого нивелировал Уолл-Стрит. Возьми себя в руки. Мы будем ждать, когда ты снова начнешь заключать сделки из нашего офиса".

"Я верну все, что должен, каждый цент".

"Мы знаем, что вернешь".

"Да, сэр, верну".

"Хорошо, а теперь вот что", - говорили многие из них. "Что?" - спрашивал Ливермор.

"Мы не будем включать твой долг нам в твое банкротство. Нет никакого смысла, Джесси, выносить это на суд общественности, все это наше внутреннее дело, да?"

За исключением немногих брокерских домов, большинство его кредиторов отказались подавать заявления на погашение долга в суд по делам о несостоятельности. Для Ливермора это было, тем не менее, ужасным опытом. Стоял 1914 год, в Европе началась война. Фондовый рынок был закрыт с 31 июля по 15 декабря 1914 года. Ливермор-был разорен и жил во второсортном отеле, "Бреттон Холл", на пересечении Бродвея и Восемьдесят шестой улицы.

Он сходил к своему юристу, оформлявшему его прошение о банкротстве. Пристыженный, он ни с кем не общался и ждал. 18 февраля 1915 года он прочитал резюме последних пяти лет своей жизни в "Нью-Йорк Тайме".

Джесси Ливермор, чей эффектный взлет и приобретение состояния во время паники 1907 года, и его в равной степени потрясающий проигрыш на рынке хлопка несколько месяцев спустя, сделали его одним из широко известных персонажей Уолл-Стрит. Вчера он подал добровольное прошение о банкротстве в Федеральный Районный Суд. В качестве своего места проживания он предоставил адрес "Бреттон Холл", пересечение Бродвея и Восемьдесят шестой улицы. Также он сообщил, что должен 102 474 доллара. Стоимость его активов остается неизвестной.

Господину Ливермору всего 38 лет и с 16-летнего возраста он был спекулянтом. Удача пришла к нему в 1906 году, когда он пришел к заключению, что рынок снижается. Он начал продавать без покрытия "Юнион Пасифик", "Ридинг", "Копер энд смелтерз" и в 1907 году, когда наступил пик, он закрыл свои короткие контракты и получил приличное состояние.

В августе следующего года его привлекла высокая цена хлопка в Ливерпуле и он почувствовал новое падение цен. Он получил еще один большой куш и к 1908 году считалось, что его активы стоят от 2 до 3 миллионов долларов.

В августе 1908 года, однако, судьба отвернулась от него. Он попался с длинной позицией на 600 000 брикетов хлопка по октябрю, цена упала на 67 пунктов, считается, что он потерял свое состояние.

Ливермор сложил газету, положил ее на столик, встал со