Жизнь и судьба: Воспоминания

Помню, как уже после кончины Валентины Михайловны нас пригласил к себе Владимир Оттонович, чтобы передать и продать ряд книг — денег нет. Господи, как тяжко видеть самую настоящую бедность в коммуналке на Остоженке, на каком-то верхнем этаже. Не хотел Владимир Оттонович идти по букинистам-жуликам и предпочел Лосева, он ведь знал настоящую цену книгам. Возились, на полках перебирали давно никем уже не бравшиеся в руки греческие и латинские книги — а нам пригодятся: ведь сколько их потерял Алексей Федорович в войну! Так появились у нас книги Вяч. Иванова «Эллинская религия страдающего бога» (М.: Мусагет, 1914, с дарственной В. О. своей жене в 1953 году, с вписанными от руки страницами 225–228, очень аккуратно), его же «О Дионисе орфическом» с дарственной: «Дорогому Вл. О. Нилендеру всегда любящий Вяч. Ив.» (вырезал из «Русской мысли» — ведь Вл. Отт. переводил орфические гимны, и орфики его интересовали), «Дионис и прадионисийство» (Баку, 1923, с загадочной надписью самому Нилендеру на добрую память в 1924 году, напоминающей росчерк Бердяева (?!), и опять-таки в 1953-м — подарок жене, в тот же самый день, 1 мая 1953 года, что и «Эллинская религия»). Здесь же — совсем не античное — книжечка «Второе рождение», и тоже с дарственной: «Владимиру Оттоновичу Нилендеру на добрую память от всего сердца. Б. Пастерн. 19.IX.32» (это когда Борис Пастернак заново родился, встретив ту, которая стала его второй женой, красавицу Зинаиду Николаевну), а там и греческие, в том числе погибший у Алексея Федоровича том сочинений Гомера 1911 года с предисловием (я его всегда показываю студентам): Homeri opera. Rec. Th. M. Allen. T. V. Oxonii,с росписью Владимира Оттоновича 1913 года (с гимнами гомеровскими, фрагментами хрестоматии Прокла, жизнеописанием Гомера). Надо сказать, что Владимир Оттонович любил подчеркивать слова, строки, вписывать на полях некоторые знаки и всегда аккуратно. После разбора книг пили скромный чай, а перед этим, смущаясь, Надежда Алексеевна повела мыть руки в общественную ванную комнату, где ржавчина проела давно не белую ванну, где краны, кроме одного, не открываются, а мыло надо уносить, иначе другие унесут. Я хоть и живала в общежитиях, но там очень следили за чистотой, да и ванн не было — иди в баню, и мы ходили, и тоже все очень аккуратно и чисто. Да, уж лучше наше общежитие на Усачевке (бани рядом), чем интеллигентная коммуналка на Остоженке, — незабываемо (а жили в коммуналке все «бывшие»).

После кончины Владимира Оттоновича его вдова как-то снова пригласила нас, чтобы передать-продать гигантские тома Тезауруса греческого [338]— никому давно не нужен, а Лосеву с его исследованием об имени, о слове — просто необходимо. С этими громадными фолиантами мы застряли в лифте, и наша домоправительница, Ольга Сергеевна Соболькова (она приехала вместе с нами), куда-то звонила, бегала, и наконец мы благополучно приземлились. Наверное, мощная «Сокровищница греческого языка» с большим трудом покидала свое давнее пристанище.

В последний раз помог Алексей Федорович старому другу, когда явилась к нам на Арбат родственница Владимира Оттоновича с просьбой дать отзыв об архиве Нилендера, чтобы Ленинская библиотека его приняла. Архив оказался небольшой (списки принесла), но были некоторые ценные рукописи самого Владимира Оттоновича, например «Сценическая ритмическая композиция древнегреческой трагедии», реконструкция театральной постановки (все та же «Электра» незабвенная), где измерен каждый шаг актеров в соответствии с каждым произнесенным словом (об этом я всегда на лекциях вспоминаю вместе с именем Владимира Оттоновича). Алексей Федорович дал не просто формальный отзыв, а внимательный и научно серьезный, да такой, что, как нам потом сообщила благодарная родственница, Ленинка не только согласилась принять архив (об этом шла речь), но даже купила его, деньги заплатила, и совсем неплохие, к удивлению скромной нашей благодарной посетительницы. Думаю, что отзыв профессора Лосева сохранился в архиве одного из последних русских символистов [339]. И неслучайно в «Краткой литературной энциклопедии» (1968) есть небольшая статья «Нилендер».

А вот Яков Голосовкер удостоился попасть только в 9-й том этой энциклопедии, дополнительный 1978 года, а так бедного Якова Эммануиловича как бы и не существовало среди литературного мира, а может быть, и вообще.

Вот уж необычный человек, скорее чудаковатый, а еще лучше — странный. Он настоящий странник то ли по страницам веков (от античности до Канта и Достоевского), то ли в самой вредной для творческого человека заповедной зоне издательств, где каждый редактор, конечно, умнее автора, знает больше, как надо понимать тот или иной поэтический образ, оборот, мысль, слово. И каждый исправляет, наставляет, дает советы, а в результате — отказ печатать. Да еще посмеиваются, острят — это тот, который ЯкобыГолосовкер, а якобы, значит, его и нет совсем.