Жизнь и свобода. Автобиография экс-президента Армении и Карабаха

Вазген очень обрадовался. Видимо, он опасался моего отказа – думал, что я не захочу иметь дело со своим бывшим конкурентом. Окрыленный моим согласием, он тут же приступил к поиску посредников. Их обнаружилось множество, в том числе и в партии самого Демирчяна. Начались активные консультации, в которых важную роль сыграл Гагик Арутюнян, лично знакомый с Демирчяном еще со времени своей работы в ЦК.

Переговоры продолжались около месяца и проходили непросто. Карен Демирчян вроде бы не отказывался сотрудничать, но и не соглашался. Колебался, сомневался: а как это будет, что из этого получится? Все это время и Вазген, и различные посредники пытались его убедить в целесообразности создания предвыборного блока.

Наконец ко мне пришел Вазген:

– Слушай, вроде бы Демирчян соглашается. Но окончательный ответ он даст только после встречи с тобой. Сначала хочет с тобой эту тему обсудить… Замотал он меня совсем.

Я понимал, что Демирчяну нужны мои заверения. Его сильно смущало окружение Вазгена Саргсяна, где было множество людей из другого теста, нежели сам Демирчян. Он им не только не доверял, но и относился с опаской: в его время подобные личности ничего собой не представляли. Тогда, в советские годы, кадры подбирала и воспитывала номенклатура, что исключало появление среди властной верхушки случайных персонажей. После массового движения за независимость и войны за Карабах произошла смена элит и наверх пробилось много людей иного склада, воспитания и привычек. Часть новой властной элиты не успела обзавестись интеллигентным лоском, была непривычно необтесанной и нахрапистой, что отпугивало бывших «причесанных» партийных функционеров. Стандартный побочный эффект всех революций, смены формаций и войн.

Иногда среди окружения Вазгена встречались люди настолько невыносимые, что я даже как-то спросил его: «Слушай, что вас может связывать? Я не понимаю. Как ты с ними вообще общаешься?» Он ответил со смехом, что если не держать их рядом, то они точно станут головной болью, поэтому пусть будут под контролем. Хотя у меня самого другое мнение на этот счет: уж лучше головная боль, чем такие люди рядом. Они укрепляют свое влияние, обзаводятся ресурсами, окружают себя другими такими же, при этом сами совершенно не меняются. Со временем избавляться от них становится гораздо сложнее. К тому же если ты с кем-то много общаешься, то не только ты меняешь их, но и они меняют тебя.

Вокруг самого Демирчяна собрались люди другого типа: представители бывшей партийно-хозяйственной номенклатуры, секретари райкомов, советские директора – те, кого он знал еще из своего прошлого и кто связывал с ним свои надежды на будущее. Большинство из них поддерживали идею создания предвыборного блока с республиканской партией, понимая, что это наиболее спокойный и прогнозируемый способ вернуться во власть. Конфликтовать с властью они явно не хотели да и психологически не были к этому готовы.

Встречу назначили у Гагика Арутюняна, на тех же правительственных дачах, где все по-прежнему жили. Сначала мы с Кареном Демирчяном поговорили наедине. Нам приходилось с ним пересекаться и раньше на совещаниях с Союзом промышленников или директорами предприятий, которые я проводил, как премьер. Но вот так отдельно, тет-а-тет, мы встретились впервые. Я выжал из себя максимум доброжелательности.

В первые минуты Демирчян держался несколько скованно – как будто не знал, насколько можно позволить себе раскрыться, но контакт между нами выстроился довольно быстро. Общаться с ним оказалось легко. Он честно поделился своими сомнениями. Сказал, что ему выгоднее идти на выборы одному со своей партией и уже потом, после, вести переговоры о коалиции. Демирчян ясно понимал, что республиканцам нужна его популярность, и опасался, что после выборов его могут просто кинуть. Под конец разговора он прямо спросил, стою ли я за всем этим или процесс полностью контролируется Вазгеном? Могу ли я гарантировать, что, когда выборы останутся позади, все договоренности будут соблюдаться?

Я не был готов к такой постановке вопроса. Я поддержал идею Вазгена о межпартийных переговорах, но он не просил меня о каких-либо гарантиях с моей стороны. А тут оказалось, что от моего ответа зависит судьба предстоящих выборов. Но отвечать надо было сразу, мое замешательство могло бы все испортить. Я прямо ответил: «Вазген со мной согласовал свои действия, но о моих гарантиях речь не шла. Если это поможет созданию предвыборного блока, то с этой минуты обещаю, что все ваши договоренности будут выполняться». Его лицо тотчас же прояснилось, и я понял, что вопрос окончательно решен.

В хорошем настроении мы перешли к накрытому столу, где к нам уже присоединился Вазген Саргсян. Гагик Арутюнян, как гостеприимный хозяин, позаботился, чтобы на столе всего было вдоволь, в том числе водки. За ужином мы продолжили разговор. Демирчян еще раз высказал Вазгену свои сомнения в людях из его окружения, причем сделал это в шутливой форме, продемонстрировав незаурядное чувство юмора.