Жизнь и свобода. Автобиография экс-президента Армении и Карабаха

Но перемены, похоже, меня преследовали: примерно через год я ушел в горком комсомола вторым секретарем (произошла цепочка перемещений: второй секретарь стал первым, а первого перевели в обком). На новой должности у меня заметно прибавилось как задач, так и ответственности. Я отвечал за молодежный спорт в городе, за туризм, за военно-патриотическое воспитание. Соревнования, молодежные летние лагеря, игры «Зарница» и «Орленок» – список мероприятий был внушительным, график – плотным, так что если кто-то представляет себе комсомольскую работу как просиживание кресла в кабинете и бесконечные резолюции, то пусть знает: это совершенно не так.

Я был занят с утра до вечера живой работой с людьми, к которой к тому моменту у меня уже появился вкус. Комсомол оказался отличной школой! Он действительно учил такой работе, развивал лидерские качества и инициативность, ведь приходилось постоянно придумывать что-то новое. Конечно, еще требовалась энергия, чтобы все придуманное воплотить в жизнь, но энергии-то мне всегда хватало с избытком.

Среди моих задач были и более формальные: регулярно проводить пленумы и заседания бюро. Подходили мы к этому делу ответственно, но без энтузиазма, считая обязательной рутиной. Это были 80-е годы, в стране никто уже не верил в светлое коммунистическое будущее, а очереди за маслом, мясом и туалетной бумагой совсем не вдохновляли на подвиги. В киосках «Союзпечати» журналы «Коммунист» и «Агитатор» – издания ЦК КПСС – давали в нагрузку к гламурному журналу «Советский экран». У нас в горкоме все партийные функционеры, за редким исключением, относились к идеологии утилитарно, как к инструкции для стиральной машины. Вряд ли где-то еще в городе рассказывали столько анекдотов про Брежнева, как в наших стенах. А специфическую дикцию Леонида Ильича лучше всех копировал заворготдела горкома партии.

Коммунистическая идеология, которая служила фундаментом и цементом для огромной страны, повсеместно разлагалась, а дряхлеющее партийное руководство не могло предложить взамен ничего нового и привлекательного.

В то время пост первого секретаря нашего горкома партии занимал Завен Мовсесян – человек правильный и добрый, прошедший путь от рабочего до партийного лидера. Мы все очень его уважали. Как-то раз после одного из пленумов он пригласил меня к себе: «Я вижу, ты хорошо работаешь – с энтузиазмом, энергии у тебя много. Но в твоих выступлениях нет ссылок на решения ЦК и вообще отсутствуют цитаты из Брежнева». Я немного напрягся – я действительно избегал фразы «как сказал Леонид Ильич» – и честно признался: «Да как-то язык не поворачивается». А Мовсесян вздохнул, посмотрел на меня пристально и очень мягко, по-отцовски, сказал: «А ты думаешь, мне все это нравится? Но надо хоть раз-то сказать… Ну, просто принято это делать». Этот человек честно делал свою работу, пытаясь приносить максимальную пользу там, где был.

Вторым секретарем я проработал около двух лет, а потом вступил в КПСС и ушел инструктором в горком партии. Из горкома меня направили на наш Шелковый комбинат секретарем парткома. Комбинат являлся самым крупным предприятием области – как тогда говорили, «флагманом нашей индустрии», – и это назначение напоминало самое первое в моей комсомольской карьере: всех, кого туда посылали в последние годы, потом «награждали» партийными выговорами.

На комбинате меня встретил огромный рабочий коллектив – хороший, но очень непростой: профессионалы высокой квалификации, которые знали цену своему труду. Несколько из моих ткачих имели звание Героя Социалистического Труда, правительственные ордена и медали, одна из них была членом бюро обкома партии, другая – депутатом Верховного Совета СССР. А инженерно-технический состав считался настолько сильным, что наших специалистов приглашали на другие предприятия в Азербайджане, когда местные инженеры не справлялись с монтажом новой техники или настройкой высокотехнологичного оборудования. И тут перед ними я – новый молодой парторг, присланный из горкома. Поначалу я чувствовал к себе настороженное внимание: «Что он будет делать? Поведет себя как большой начальник? Или станет нашим?»

У меня было хорошее стартовое преимущество, ведь я более двух лет проработал там электриком. Я знал многих сотрудников, понимал особенности работы, имел представление о технологии. Без глубокого знания производства симпатии коллектива завоевать невозможно независимо от того, какую должность ты занимаешь. С другой стороны, совершенно недопустимо в погоне за симпатиями заигрывать с рабочими, изображая «своего парня». Думаю, это и стало основной проблемой моего предшественника.

Добротное инженерное образование в сочетании с опытом, полученным за время трудовой деятельности на рабочих должностях, позволили мне очень быстро вписаться в коллектив и установить хорошие и прочные деловые отношения как с рабочими, так и с инженерно-техническим персоналом.

Словом, работать мне было интересно.