Жизнь и тайны мистера Хефнера

Поначалу, найти тех, кто согласится дать интервью было не так-то просто. Именитые люди боялись обсуждать серьезные темы с корреспондентами «порнографического журнала». Многие из тех, кто соглашался, были иностранцами (Жан Поль Сартр[52], Жан Жене[53], Бертран Рассел[54]).

Алекс Хейли вспоминал, что Мартин Лютер Кинг категорически не хотел разговаривать о гражданских правах с журналистом издания, на обложке которого кривляются голые девицы, однако Хейли удалось его убедить.

«Когда мы начинали работать, жанр интервью еще не был таким популярным, как теперь. Впрочем, не было и такого количества журналов. Поначалу к нам относились с недоверием, — вспоминали интервьюеры Playboy, — затем привыкли. Люди стали заглядывать к нам, будучи уверенными в том, что мы донесем их слова до читателей, ничего не исправляя и не фильтруя. Были и такие ребята, которых мы просто не могли застать на месте, вроде президента Билла Клинтона[55]».

В сентябре 1980 года журналист Playboy Дэвид Шефф взял интервью у британского музыканта, певца, поэта, композитора, одного из основателей и участников группы The Beatles[56] Джона Леннона[57] и его супруги Йоко Оно[58].

О творческом кризисе, о перерыве в работе, о счастье жить с Йоко Оно и многом другом рассказывал своему собеседнику Джон.

«Я уважаю ремесленников, но не хочу становиться одним из них, поэтому я решил уйти. А от меня продолжали ждать пластинок, как продолжали ждать от тех, кто привык выпускать их каждые шесть месяцев, потому что так быть должно и точка. Меня же волновало то, что я потерял свободу художника, став заложником образа. Я выполнил все обязательства, которые меня удерживали и ушел. А уходя ощущал себя 65-летним мужчиной, которому говорят: „Твоя жизнь кончена. Пора играть в гольф“».

Через два месяца после этого интервью убийца Джона Марк Дэвид Чепмен словно бы повторил эту фразу: «Твоя жизнь кончена», и выпустил в Леннона пять пуль, четыре из которых попали в цель.

/ Shutterstock

«Леннон был моим героем, — скажет спустя время Хью Хефнер в интервью американскому обозревателю Норму Кларку. — Когда мы открыли первое казино в 1966 году, The Beatles были там частыми гостями. Ринго Старр[59] был завсегдатаем наших кинопоказов в особняке в семидесятые. Как-то Леннон пришел ко мне в особняк на вечеринку. У них была размолвка с Йоко, дела у Джона шли плохо, он был в отвратительном настроении и много пил в тот вечер. Короче говоря, произошел скандал. Леннон затушил сигарету о висевшую на стене картину Матисса[60], попросту говоря, прожег ее насквозь. Мои друзья увидели это — меня в тот момент рядом не было — и выставили его за дверь. Дело прошлое. Что касается двух других участников The Beatles, с ними я никогда не встречался, но получал от них открытки к праздникам».

Близкие друзья Хью говорили, что прожженную картину Хефнер повесил в своей библиотеке, где проводил много времени, и уже после смерти Леннона воспринимал дыру в холсте, как автограф.

Для Playboy писали не только в жанре интервью. Это были заметки, репортажи, спортивные и кинообзоры. Журналист Эрик Кенигсберг рассказал читателям о жестоком убийстве трансгендера, Марк Боал — об обезвреживании бомб в Ираке. Для журнала писали такие журналисты, как Дэвид Шефф, Лорен Харис, Камиль Бромли, Брэд Дэррах и другие.

«Война во Вьетнаме, длившаяся почти восемнадцать лет, велась главным образом между северо-вьетнамскими войсками и южновьетнамской армией, поддерживаемой силами США. По сути, противостояние это было частью холодной войны между Соединенными Штатами с одной стороны и Советским Союзом и КНР, поддерживавшими коммунистическое правительство Северного Вьетнама с другой».

Playboy

на войне во Вьетнаме. «У оператора Ларри дрожал палец».

В 1968 году американский писатель, военный корреспондент The Washington Post Уорд Джаст[61] писал:

«Война во Вьетнаме — это война Playboy с теми, кто эту войну поддерживает».

«Война во Вьетнаме — это то, против чего мы решительно выступали, — вспоминал Хью Хефнер в одном из интервью. — Мы были противниками этого с самого начала. Это была аморальная война. Те, кого поддерживали сторонники этого кровопролития, были ничем не лучше тех, с кем мы воевали».

Несмотря на обещание, которое давал своим читателям основатель журнала на заре своей карьеры, а именно: «Мы не будем обсуждать государственные дела и решать мировые проблемы», Playboy не смог оставаться в стороне от происходящего. В одном из интервью Хью Хефнер сказал:

«На самом деле, как я сейчас понимаю, я начинал борьбу еще на детской площадке. Там тоже было социальное неравенство и многое из того, что беспокоит меня сегодня».