Жизнь и труды архиепископа Андрея (князя Ухтомского)

«Вы отщепенцы от Церкви», – сказало твое блаженство. Блаженнейший, какой скорби справедливо должна была предаться душа наша при этих словах. Как не высказать оправдания пред твоею святостью, чтобы молчанием не подтвердить обвинения. Но прежде оправдания я с почтением докладываю, что не должно как пришлось отверзать слух для всякого желающего сказать что-нибудь против кого-нибудь и без суда высказываться против обвиняемого лица. Егда закон ваш, говорится в Писании, судит человеку, аще не слышит от него прежде и разумеет, где творит (Ин., 7:21). Так следовало поступить и тогда, когда твое блаженство услышало тяжкое и прискорбное о нашем смирении. Подлинно, какое зло больше отделения от Церкви и того, чтобы овца лишилась архипастыря и сопастыря? Ибо и нам, грешным, хотя и недостойным, принадлежит помазание от Бога в чин пастыря, чтобы, осмелюсь сказать: спорить, рассуждать, внушать и наедине, и пред другими по преданному от Господа учению – между тобою и тем единем или при двою; а кто и после того будет упорствовать, тот, как говорит Он, буди тебе якоже язычник и мытарь (Мф., 18:15–17). Мы же доселе ничего такого не слыхали от святой души твоей ни чрез посланного, ни лично и не получали внушения; и таковой произвести приговор. Да рассудит совершенство твое, справедливо ли причинена эта скорбь чадам твоим. Перейдем и к самому оправданию, отдавая отчет пред вездесущим Богом и пред твоею святостью. Мы не отщепенцы, святая глава, от церкви Божией, – да не случится этого с нами никогда. Хотя мы и повинны во многих грехах, однако мы – православные и питомцы кафолической церкви, отвергающие всякую ересь… Мы отверзали смиренные уста свои теперь, когда вызваны к этому. Сколько зависело от меня, я всячески остерегался, чтобы это дело не обнаружилось (то есть принятие патриархом Никифором блудного и ранее запрещенного иерея Иосифа в число патриарших священнослужителей), рассуждал сам себе: так как я не имею епископского достоинства, не могу обличать, то для меня достаточно оберегать себя самого и не входить в общение с ним (то есть с блудным иереем) и теми, кто заведомо служит с ним. Итак, просим и умоляем, чтобы святая душа твоя склонилась обуздать этого человека. Блаженство твое да знает истинно и ясно, что если не будет сделано этого, то… в Церкви нашей, свидетель Бог и избранные ангелы Его, произойдет великий раскол. Сжалься же, пастырь добрый, помоги, врач сведущий, пастве твоей, отлучи одну овцу от одного только священнослужения, и ты достигнешь всего, и паршивостью одного да не заразится Церковь, юже стяжа Господь и Бог наш кровию своею (Деян., 20:28). И с предшественником твоей святости, святейшим патриархом, мы снеслись таким же образом по настоящему делу; да не будет нам чести с тобою, говорили мы, ни в сем веке, ни в будущем, потому что ты допускаешь прелюбодея безразлично иметь общение с твоею святостью. Поэтому справедливо (иметь общение) и праведно, и нужно, для избежания соблазна, народу Божию, чтобы недостойно вторгшийся был отлучен от священнослужения, а мы продолжали бы поминать твою святость. Если же этого не состоится по грехам нашим, то да не будет, говорим не из страха, но из сострадания к обществу, да не будет с нашим смирением сделано святостью твоею что-нибудь неправильное и незаконное. Ибо мы со своей стороны потерпим силою Божиею, что бы ни случилось по Его соизволению, но свидетельствуем твоей святости пред лицем Христа в слух святых ангелов, что великий раскол произойдет в нашей Церкви. Хотя мы и подчиняемся власти, как люди, но и властью священных и (руководящих) и божественных правил управляемся и руководствуемся. О пустяках пусть пустословят желающие, и клеветники пусть клевещут. Мы готовы на всякое оправдание, на всякое опровержение обвинительного предложения. Удостой нас священной твоей молитвой.