Жизнь и творчество С М Дубнова

Летом 1901 г. Дубновы покинули пыльную Базарную улицу и поселились в тихом приморском переулке, в уединенном домике с садом; сквозь зелень смутно просвечивала синева моря. Измученный усиленной работой и городской сутолокой, писатель, приведя в порядок библиотеку и архив, уехал в Полесье, а оттуда - в родной город. Сразу почувствовал он, как изменилась за последние годы сонная еврейская провинция: всюду кипели политические споры; приезжий гость осаждался посетителями, жаждавшими обмена мыслей. Перемены в семейной обстановке были менее ощутительны; но скромный домик, в котором жила семья, казалось, еще больше съежился и врос в землю. Мать сильно кашляла и была грустна; невеселы были и молчаливые стареющие сестры. За самоваром велись тихие беседы о семейной нужде и заботах, об умерших и живых родственниках. Когда сын прощался с матерью, старушка горько плакала, словно чувствовала, что это последнее свидание. Она вскоре умерла от той же болезни, которая свела в могилу ее мужа. Уезжая из Мстиславля, писатель не подозревал, что видит и мать свою, и родной город в последний раз.

Вернувшись в Одессу, он снова с головой ушел в публицистику: нужно было закончить теоретическую часть "Писем" и перейти к злободневным темам. В осенние дни в обширном кабинете, куда доносился шум далекого морского прибоя, писалась статья "Раздробленная и объединенная партия" (Восход, 1901, № 11). Тему подсказала деятельность недавно возникшего Комитета национализации. Писатель пришел к убеждению, что необходима единая национальная партия, обнимающая различные (111) группировки ; он опасался, что в результате обособления сионистов энергия, необходимая для обслуживания миллионных масс еврейства, уйдет целиком на создание убежища для небольшой части народа.

В следующем "Письме", носившем название "Автономизм, как основа национальной программы" (Восход, 1901, кн. 12), формулирована центральная идея всего цикла статей. Провозглашая принцип "культурно-национальной автономии", писатель впервые конкретизировал неопределенное требование "национальных прав", выставленное им три года назад. В связи с новой концепцией он подробнее развил свою излюбленную идею диалектической триады. 19-ый век представлялся ему веком борьбы против национально-религиозного тезиса, который в течение ряда столетий обособлял евреев от окружающего мира и подавлял индивидуальную свободу. Возникший в этом веке антитезис был восстанием человека в еврее, протестом против деспотизма коллектива. Этот протест оказался, однако, односторонним: гуманизируя еврея, он денационализировал его. Установление гармонии между гуманизмом и национализмом является задачей двадцатого века. В этом веке еврейству предстоит осознать себя, как культурно-историческую свободно самоуправляющуюся нацию. Единицей самоуправления должна стать национальная община, включающая в свой состав как религиозных евреев, так и неверующих. Такая секуляризованная община является более действенным орудием национального объединения, чем традиционная, автоматически исключающая свободомыслящую интеллигенцию. Союз автономных общин в каждой стране и всемирный еврейский "Союз Союзов" должны стать высшими представительными органами разбросанной по различным странам нации.

Формулируя свою концепцию "автономизма", С. Дубнов не знал еще о недавно появившемся труде австрийского социал-демократа Реннера-Шпрингера, создавшего теорию "персональной автономии" для нетерриториальных наций: "... Я пришел пишет он в "Книге Жизни" - совершенно самостоятельно к тому решению вопроса, которое позже, после мировой войны, было формулировано еще проще: автономия национальных меньшинств. Само собой разумеется, что предпосылкой для всей этой системы (112) должно быть международное признание евреев живою и единой во всем мире национальностью".