Из этого же письма можно понять, что соавторство с Николаем Александровичем не получилось из-за вполне практических причин: «Передайте, пожалуйста, Н[иколаю] А[лександровичу], что у меня вчера был Кулаков и предложил окончить работу одной, — я сначала хотела переговорить с Н[иколаем] А[лександровичем], но Кулаков рассказал, что Н[иколай] А[лександрович] и он не сошлись на условиях гонорара и его, т[о] е[сть] Н[иколая] А[лександровича] решение окончательное. После этого я согласилась. Пишу все же для устранения возможного недоразумения!» После этого Н. М. Субботина обращалась с просьбой вернуть передававшиеся ею Морозовым материалы. «Не будет ли Н[иколай] А[лександрович] так добр, прислать мой портфель и книгу Ньютона? Все это мне очень нужно; там же было еще стихотворение Галлея. Торопиться надо ужасно!» — завершала она[514]
.Несмотря на то что соавторство с Н. А. Морозовым не удалось, Нина Михайловна не опускала рук. Сохранилось ее письмо от 26 февраля 1910 г. Марии Васильевне Жиловой (1870–1934), с 1895 г. бывшей сотрудницей Пулковской обсерватории[515]
, в котором она просит М. В. Жилову проверить расчеты некоей кривой, сделанные для книги и не удовлетворявшие Нину Михайловну. Завершив деловую часть письма, Н. М. Субботина замечает: «Приеду в Пулково — непременно собираюсь побеседовать с Вами, если найдется у Вас свободное время. — Я так рада, что наконец попала к Вам: — в будни все боялась помешать Вашей работе, а давно хотелось побеседовать с Вами»[516]. В апреле 1910 г. книга уже в типографии. 13 апреля 1910 г. Нина Михайловна пишет Н. А. Морозову: «На днях заканчивается печататься моя книга „История Кометы Галлея“ (160 стр.). Т[ак] к[ак] я ее не могла кончить к сроку, то нарушила договор с издателем, чтобы быть свободной и работать спокойнее, и теперь печатаю ее на свой счет»[517]. Но печатание книги продвигается медленно. «Издатель теперь ужасно мешкает с набором и у меня еще нет новых корректур; за то время, воспользовавшись медленностью печатанья, я переделала немного 1835 г., и VIII главу. — Это кажется самое трудное, и у меня вышло совсем не то, что хотелось! <…> Придется проверять по 2-ой корректуре, когда ее получу. Думаю, что теперь остались только случайные ошибки: я много раз проверяла написанное», — писала Нина Михайловна С. К. Костинскому 26 апреля 1910 г.[518] Нину Михайловну беспокоили задержки: уже в 1909 г. и тем более с начала 1910 г. книжный рынок буквально наводнен разного рода сочинениями о комете Галлея[519], Н. М. Субботина боится, что ее книга выходит слишком поздно и окажется невостребованной. «Она выходит так поздно, что я очень опасаюсь, что ее не станут покупать, — пишет она Н. А. Морозову, что было бы особенно обидно потому, что, по словам Н. М. Субботиной: —Работы была масса, я прямо не имела отдыха сперва с материалом, а потом с корректурами»[520].Однако наконец все волнения позади, и не позднее конца апреля 1910 г. книга Н. М. Субботиной «История кометы Галлея» увидела свет[521]
.Нина Михайловна снабдила свою работу кратким предисловием, написанным в марте 1910 г.[522]
, в котором объяснила, почему считает историю кометы Галлея заслуживающей отдельного исследования. Она писала: «Комета Галлея явление беспримерное в истории астрономии: — мы не знаем никакой другой периодической кометы, с сравнительно коротким периодом обращения, около 77 лет, которая возвращалась бы с таким постоянством в течение уже 2-х тысяч лет, причем нам известны наблюдения с лишком 25 ее появлений, — доказательство, что она всегда бывала достаточно ярка, чтобы ее могли видеть простым глазом. Интерес к ней — кроме чисто астрономического — есть интерес подлинной страницы истории человечества: по сохранившимся записям мы можем проследить степень культурности отдельных народов, с их верованиями и суевериями, увидеть, как пробуждалась мысль человека и зарождалось стремленье к истине, как люди боролись и страдали за нее…»[523].