Жизнь и времена Горацио Хорнблауэра, знаменитого героя морских романов С.С. Форестера

К сожалению для исследователя, такого места, как Смоллбридж-Мэнор, больше не существует. Тот факт, что сам дом был практически полностью уничтожен пожаром в 1884 году, сам по себе мало что значит по сравнению с тем, что не осталось ни одного свидетельства о том, где он на самом деле стоял. Эта проблема обсуждается в Приложении № 2 и его положение приводится по данным страницы 252 дополнения к обзору Артиллерийского ведомства 1819 года. Сам вид дома можно себе представить по изображению на раскрашенной гравюре 1845 года, по которой мы можем судить, что это было здание в георгианском стиле, небольшое, но полное достоинства, окруженное небольшим парком, сквозь который к его воротам вела подъездная аллея. Каретник, конюшни и домик для прислуги располагались отдельно, к югу от Нетлестед-Корт. Дом получил свое название от небольшого моста, который ранее соединял берега речушки Мидуэй между Нетлестедом и Боухилл. Тем не менее, сам церковный приход и деревушка всегда носили название Нетлестед (а не Смоллбридж), даже когда сам дом еще существовал. Земли, которые также приобрел Хорнблауэр, тянулись к западу до границ с Мереворт-Касл и Ройстон-Холл, составляя общую площадь до тысячи акров. Все вместе составляло достаточное скромное поместье для человека с положением, на которое уже мог претендовать Хорнблауэр. Тем не менее, он вернулся сюда же в старости, что является весомым свидетельством того, что попросту любил это место. Ни один из его наследников больше не жил здесь и к моменту пожара 1884 г. поместье находилось в аренде у некоего майора Перрена. Планов его восстановления так и не появилось.

Побежденный в неравной битве со штукатурами и обойщиками, Хорнблауэр в конце концов вынужден был арендовать дом в Танбридж-Уэллс. Его свадьба с леди Барбарой состоялась в Лондоне 9 октября 1811 года и прошла очень тихо. Венчание имело место в церкви Св. Маргариты, в Вестминстерском аббатстве, причем невесту вел к алтарю сам маркиз Уэлсли. Первые несколько месяцев молодожены провели в Тансбридж-Уэллс, но при этом часто наезжали в Смоллбридж. Наконец, при помощи увещеваний и прямого подкупа, строителей наконец-то удалось удалить из дома к середине марта 1812 года, а внести мебель и расстелить ковры стало возможным к концу того же месяца. После бесчисленных переносов и отсрочек, новые владельцы Смоллбриджа смогли, наконец, въехать в свою резиденцию 10 апреля и приняли депутацию своих арендаторов 12 апреля. В тот день все шло хорошо: викарий произнес речь, селяне исполнили гимн: «Смотри, о вот грядет герой», Хорнблауэр произнес несколько слов в ответ и торжество завершилось троекратным «Гип-гип, ура!» для ее Светлости и такого же количества приветственных криков в честь сэра Горацио. Несомненно, наибольшее удовольствие от всего происходящего получил маленький Ричард, у которого теперь впервые появился свой собственный садик для игр. Тем не менее, Адмиралтейство, с присущим ему отсутствием такта, выбрало именно 10 апреля, чтобы направить Хорнблауэру письмо, которое он и получил два дня спустя. Ему предлагали должность коммодора, с капитаном в подчинении, для выполнения задания, о котором предстояло узнать при личной встрече. Таким образом, после пяти месяцев семейной жизни на берегу, Хорнблауэру предстояло вновь выйти в море, но уже не в качестве капитана отдельного корабля, а под флагом командира эскадры. Теперь к нему относились с некоторым уважением — частично благодаря приобретенной им славе национального героя, а частью как члену могущественной семьи Уэлсли, в которую он вошел после женитьбы на Барбаре. В конце концов, одним из его деверей теперь был государственный секретарь иностранных дел, а другим — главнокомандующий британской армией в Испании, и, возможно, самый великий генерал, которого когда-либо рождала Англия. Хорнблауэр явно приобретал широкие перспективы.