Жизнь и времена Горацио Хорнблауэра, знаменитого героя морских романов С.С. Форестера

В предыдущих главах мы видели, что в отношениях Горацио и Барбары иногда наступали периоды охлаждения, вызванные различными обстоятельствами или людьми. Это могли быть недоразумения, ссоры и даже супружеская неверность — с обеих сторон. После 1824 года свидетельств ни о чем подобном не сохранилось, и мы, скорее всего, будем правы, предположив, что пережитое ими на палубе «Прекрасной Джейн» соединило их так крепко, как никогда раньше. Там были грозящая им опасность, страх потерять самого дорогого человека и каждый из них понял, что в подобных обстоятельствах может рассчитывать на поддержку, которая придает мужества, храбрости и вселяет надежду. До этого случая Хорнблауэр все еще мог ревновать Барбару к ее первому мужу, терзая себя сомнениями, что его она любит гораздо меньше. Более он не задавал себе такого вопроса и не имел больше поводов для ревности, возможно потому, что Барбара сказала ему — тогда, когда оба они стояли на краю гибели — что она никогда не любила другого мужчину. В свою очередь и Барбара могла подозревать, не любил ли Горацио свою первую жену, Марию, более нежно, чем любит ее теперь. Больше она уже никогда не испытывала подобных сомнений, после той смертельной опасности, которую они вместе пережили и уже никогда не забудут. То, что она была обязано мужу сохранением своей жизни, было в этом не самым главным. Гораздо важнее, что они вместе прошли через это тяжелое испытание и вместе пережили не только опасность, но и пришедшие за ней усталость и физические муки, не проронив ни слова жалобы. На бурном море, под дикие завывания ветра, они были уже на самом пороге ада, и все же им удалось спастись. Теперь они уже больше никогда не испытывали недоверия друг к другу.

Ричарду теперь было уже тринадцать лет, и осенью он должен был отправиться в Итон, все еще мечтая о последующей военной карьере. Джонатан продолжал служить на флоте и его корабль в то время базировался в Чатеме. Он часто наезжал в Боксли-Хаус, где его всегда встречали как родного сына. Собственно, его родители были еще живы и здоровы, но они по-прежнему жили в индустриальном сердце Англии, вдали от моря, и все еще были слегка разочарованы тем, что Джонатан не избрал профессии инженера. Как мы увидим, ему еще предстояло стать весьма технически образованным офицером, однако времена бурного технического развития флота были еще впереди.

Что же касается лорда и леди Хорнблауэров, то в 1825 году они провели сезон в Лондоне, и именно тогда Горацио произнес свою первую речь в Палате Пэров. Похоже, он намеренно избегал говорить на исключительно военно-морские темы, памятуя о том, что еще может получить командование на действительной службе, и предпочел вместо этого высказаться в пользу развития пароходного сообщения между Белфастом и Клайдом. Хорнблауэр не был опытным оратором, однако ему удалось показать свое знакомство с предметом — как с Ирландией, так и с паром. После выступления он получил многочисленные поздравления, в том числе — и от лорда Сидмута. В отношении Горацио даже было высказано предположение, что когда-нибудь он сможет рассчитывать и на министерское кресло, хотя, по правде сказать, мало кто подходил для этого меньше его. Хорнблауэр был моряком и мог бы стать инженером. Он был известным администратором и становился хорошим землевладельцем. Ничто не могло превратить его в политика. Правда, некоторые недоброжелатели неоднократно намекали, что он и так женат на одном из них.

11. Адмирал