Жизнь и житие святителя Луки Войно-Ясенецкого архиепископа и хирурга

«Церковная весна» начала набирать силу. За два неполных месяца духовенство и верующие страны собрали на танковую колонну шесть миллионов рублей. В конце февраля вождь второй раз ответил главе православных благодарственной телеграммой. Вслед за тем правительство открыло доступ народу к весьма почитаемой иконе Иверской Божией матери. Икону перевезли из закрытой Иверской часовни на поклонение в Воскресенскую церковь в Сокольниках. А в мае, на Третьем Всеславянском митинге в Москве (фотографии во всех газетах), в президиуме появился митрополит Киевский и Галицкий Николай. Впервые за четверть века газеты опубликовали речь церковника.

Сталин принял в Кремле трех митрополитов Русской Православной Церкви. Встреча в Кремле 4 сентября 1943 г., несомненно, относится к событиям подлинно историческим. Не так-то часто глава партии, которая предписывает своим членам «вести решительную борьбу… с религиозными предрассудками»[163], встречается с главой Церкви для дружеского разговора.

Митрополита Сергия привезли из Ульяновска в Москву дня за два до встречи. Одновременно из Ленинграда вызвали митрополита Алексия, второе лицо в церковной иерархии, третьим был Николай, митрополит Киевский, всю войну заменявший Сергия в Москве. К властям наиболее близок из этой тройки был Николай, но похоже, что и он не знал о предстоящем визите к вождю. Им позвонили ночью. Говорят, что местоблюститель растерялся, начал отвечать по телефону что-то о трудностях передвижения по Москве: «Ведь трамваи уже не ходят…» Трамвай не понадобился. Всех троих доставили на прием кремлевские машины. К полуночи иерархов принял Молотов. Сталин был еще занят – слушал донесения с фронтов. Часа в два ночи (любимые рабочие часы вождя) Сталин, Молотов и митрополиты заняли, наконец, места вокруг богато сервированного стола. Началась беседа. Все, кому приходилось вести переговоры со Сталиным, когда он находился в хорошем настроении, рассказывают о нем как о человеке редкого обаяния. Очевидно, именно этой стороной своей обернулся он к трем иерархам в ночь с 4-го на 5-е сентября. Сказал, что советское правительство высоко ценит общественные усилия Церкви в настоящей войне, а также труды каждого из присутствующих по сбору пожертвований на нужды Красной Армии. Радушно разведя ладони, спросил: «Что теперь мы можем сделать для вас? Просите, предлагайте». И не дожидаясь ответа, сам сделал первое предложение: «У вас плохо с кадрами, нужно готовить новые кадры».

С «кадрами», то есть со священниками, положение было не просто плохое, а катастрофическое. Хотя в июле 1941 г., стремясь расположить к себе британского союзника, советское посольство в Лондоне и заявило, что в церквях СССР служит 58442 священнослужителя, но это было абсолютно недостоверно[164]. Число оставшихся на свободе священников не превышало нескольких сотен. Да и то, после лагерей и тюрем, большая часть из них не желала или не была способна служить в церквях. «Может быть, открыть какие-нибудь курсы для священнослужителей…» – неуверенно заговорили митрополиты, не зная, куда клонит вождь. Но бывший семинарист уже вошел в роль римского императора Константина. «Какие там курсы! Академии духовные вам необходимы, семинарии нужны. К этому делу надо приучать с малолетства»[165].

Митрополиты оживились. Академии в Москве, Ленинграде и Киеве – это прекрасно. Но вот беда, ведь и епископов нехватка. Их тоже надо готовить, но где? Ведь епископы – монахи. Нельзя ли разрешить при Патриархии домик завести, где будущие епископы смогли бы проходить монашеский искус… Сталин: «Зачем же домик, мы для этого монастырь подыщем».

Заговорили об отсутствии богослужебных книг. Митрополит Николай заметил, что не худо бы издавать календарь, а в качестве приложения к нему печатать богослужебные тексты. И снова, как исконно хлебосольный хозяин, Сталин, широко разведя руками, заявил, что календарь церковный, конечно, издавать можно, но календарь – пустяк. Патриархии надо наладить широкую издательскую деятельность, обмениваться изданиями с зарубежными церквями. И прежде всего, прямо в ближайшие дни, надо выпустить первый номер «Журнала Московской Патриархии». Вождь даже укорил митрополитов за узость планов, за отсутствие настоящего размаха. «Вам надо создать свой Ватикан, чтобы там и Академия, и библиотека, и типография помещались, и все другие учреждения, необходимые такой крупной и значительной Патриархии, какой является Патриархия Московская».