Поднявшись на второй этаж Александровской гимназии, мы нашли музыкальные классы, полные различных инструментов и девушек в форменных платьях. И те , и другие выглядели притягательно, так и тянуло поиграть. Пока мои женщины разъясняли преподавателям цель нашего появления, вокруг собралась толпа любопытствующих курсисток. Самая молоденькая, дёрнула мой кушак подвязывающий грубую холщовую рубаху и показала язык. Наша знакомая, Екатерина Аполинарьевна, исполняла руководящую должность, потому народ с удовольствием воспринял её указание прерваться на 15 минут, для прослушивания деревенского самородка. Вспомнив последний рассказ тётушки о моём музыкальном успехе в исполнении неприличных песен, она вдруг испугалась скопления публики. «Ты только никакого сквернословия не допускай, если уж других песен не знаешь» - предупредила торопливо. «Спою песню разученную у матушки Настасьи Афонасьевны» - заявил торжественно, и взял на гитаре первые аккорды популярного романса, «Гори, гори, моя звезда...». По окончании большинство дам и девиц утирали слёзы. Уловив момент вспышки чувствительности, тетя Ульяна посоветовала повторить на скрипке то, что играл позавчера вечером у родителей. «Это после того как все медовухи выпили?» - невинно уточнил я. Настроение слушателей резко улучшилось. Некоторые сдержанно хихикнули. «А можно ли немного подыграть на рояле?» - спросил старшую из дам. Пока искали нужные ноты и переходили в зал к роялю, количество слушателей увеличилось во много раз. «Сегодня вечером весь Курган будет знать о появлении вундеркинда, - мысленно радовалась тётя Ульяна - а завтра и в окрестных сёлах слухи будут ходить». Аккомпанировала мне очень строгая классная дама в пенсне, судя по произношению, иностранка. Отказавшись от предложенных нот, я блестяще исполнил партию скрипки в знакомом произведении Вивальди (Эльфийская ночь). Первой поздравила моя аккомпаниаторша, от волнения перемежая русские слова с французскими. Заметив удивлённо вытянувшиеся лица некоторых дам, сканировал их недоумение, проистекающее от необычайно тёплого приёма, всегда холодной и высокомерной француженки. Купец I гильдии Семен Иванович Березин лично выписал её из Франции, для совершенствования музыкальных искусств в городе. «Без году неделя, и сразу оклад в три раза больше чем у самых опытных преподавательниц, - прочитал ревнивые мысли собравшихся, в купе с горделивыми - пусть теперь знает, что и у нас таланты могут рождаться». Сама же «строгая» и «надменная» иностранка, как оказалось, страстно боялась всех местных жителей. Вежливо поклонившись публике, отдельно поклонился мадемуазель и опустившись на одно колено, поцеловал её узенькую и холодную руку. Во внезапно повисшей тишине, проговорил благодарность за помощь на французском, с нарочито диким произношением, чем рассмешил ничего не понимающую гостью России. А она, не настолько уж и взрослая, какую из себя играет. Не задерживаясь, попросил её быть моим репетитором по совершенствованию знаний французского языка. «После такого представления, слава пойдёт такая, что одним Курганом не ограничится» - уловил тщеславные мысли тети. Весьма симпатично, что у неё не возникло никаких подозрений в моментальном изучении мною иностранного языка. Более того, она вышла вперёд, и объявила меня вундеркиндом выучившим язык благодаря одному прочтению словаря. «А что ещё может молодой человек?» - летал один и тот же вопрос в группе собравшихся вокруг.
