Жизнь Исуса Христа

При начале своего учения Иисус отражал обвинения ссылкой на любимые им места из Св. Писания, — на превосходное выражение пророка Осии, которым Он повелевал им «идти и научиться» той мысли, что «Я хочу любви, а не жертвы». Затем, упрекая их в немилосердии и самодовольстве, Он привел в основание пословицу: не здоровые имеют нужду во враче, но больные[349]. В последние дни, во время путешествия Его в Иерусалим, эти неутомимые враги подняли неистово злобный ропот, говоря, что Он принимает грешников и ест с ними[350]. Тогда Иисус, оправдывая Свои действия, открыл с большей ясностью, чем прежде, действие божественной любви в отношении раскаявшихся грешников, рассказав три превосходные и замечательные притчи о потерянной овце, представляющей заблудшегося грешника, — об утраченной монете, изображающей грешника, запечетленного Божеским образом, но потерявшего и забывшего свое собственное достоинство, и наконец о расточительном сыне, как тип добровольно сознавшегося грешника. Будучи заимствованы из простой обыкновенной жизни, эти притчи (в особенности последняя) объясняют глубочайшие тайны Божеского милосердия и великую радость на небесах, даже об одном грешнике, если он раскается[351]. Где в ряду книг духовной и светской литературы можно найти что-нибудь настолько изящное, настолько светлое, настолько полное беспредельной любви, настолько верное в изображении последствий греха и так милостиво обещающее столько радостных надежд за исправление и раскаяние, как эта история? Какой превосходный перечень религиозных утешений и жизненных страданий! В этих немногих коротких словах яркими чертами изображены грех и наказание, раскаяние и прощение. Различие темпераментов и побуждений, разграничивающее разные классы людей, — мнимая независимость беспокойного своеволия, — предпочтение настоящих радостей будущим надеждам, — стремление из чистого и мирного приюта, называемого нами своим домом, с намерением дать волю всем низким страстям, предавшись распутству, которое растлевает и губит всякое благороднейшее дарование, — непродолжительность горячки запрещенных удовольствий, — томительный голод, — мучительная жажда, безнадежное рабство, — невыразимое унижение, — безраздельная скорбь, которая затем следует, — где и когда были изображены эти миллион раз повторяющиеся опыты в жизни, изображены в немногих чертах рукой более нежной, более верной, как в портрете этого сумасбродного молодого человека, просящего преждевременно раздела отцовского имения, путешествовающего в отдаленную страну, расточающего все имение в распутной жизни, страдающего потом от бедности и голода, принужденного принять на себя унизительную должность пастуха свиней, наполнять свой желудок свиным кормом, потому что никто не дает ему иного! Его опамятование, воспоминание о самых последних рабах отца, которые получали все с избытком, возвращение домой, глубочайшее раскаяние, смиренная, сокрушенная, раздирающая сердце мольба, наконец этот ни с чем несравнимый переход к другой жизни, — все это звучит каким-то дивным, как будто бы раздающимся с небес голосом, который вызвал во многих миллионах сердец слезы и раскаяние.

Он встал и помел к отцу своему — говорит Спаситель. И когда он был еще далеко, увидел его отец его, и сжалился, и побежав, пал ему на шею и целовал его. Сын же сказал ему: отче! я согрешил против неба и пред тобою, и уже недостоин называться сыном твоим. А отец сказал рабам своим: принесите лучшую одежду, и оденьте его, и дайте перстень на руку его, и обувь на ноги его. И приведите откормленного теленка и заколите: станем есть и веселиться! Ибо сей сын мой был мертв и ожил; пропадал и нашелся.