Жизнь Исуса Христа

Тяжесть отказа возбудила в сердцах Иакова и Иоанна чувство сильного негодования. Нет ничего труднее, нет ничего раздражительнее, как слышать отказ в пище, крове и радушии после трудного путешествия, в особенности же пускаться вновь в путь из большого поселения, в котором странник ожидал найти себе покой и отдохновение. Исполненные мыслью о царстве Мессии, которое, предполагали, не нынче завтра будет объявлено, два брата задумали возместить приход Его синайским мщением, чтобы этим поразить и укрепить ослабший дух последователей, которые конечно пришли в уныние от такой прямой и решительной неудачи. Господи! хочешь ли, мы скажем, чтобы огонь сошелс неба и истребил их, как Илия сделал?«Что удивительного, — говорит св. Амвросий, — что Сыны Громовы желали, чтобы блистали молнии?» Этот порыв их гордости находит себе оправдание не только в образе действия Илии, но даже в том, что событие с Илиею происходило в той же самой Самарии. Но Иисус, обратившись к ним, сделал замечание. Не таковы цели и начертания Бога небес. Не знаете, какого вы духа, — сказал Он раздраженным ученикам, не вникнувшим в различие, которое отделяло Синай и Кармил от Голгофы и Ермона. Он приходил спасать, а не убивать. Он не судил тех, которые, слышавши слово Его, не веровали в Него[469]. Таким образом, не произнеся ни одного гневного слова, Он пошел в другое селение и, без сомнения, Иоанн, который в это время не знал, какого он духа, вспомнил эти слова Христовы, когда пришел с Петром в Самарию для утверждения вновь обратившихся в христианство и для преподания им даров Св. Духа[470]. Может быть, при этом же обстоятельстве[471] и, скорее всего, вслед за таким грубым отказом, Иисус, обратившись к сопутствующему Ему народу, сказал ту замечательную проповедь, в которой предупреждал, что все желающие быть Его учениками должны приходить к Нему, не ожидая земной любви и людского радушия, но приготовясь к отказам, сопротивлениям и издержкам. Если понадобится, они должны расторгнуть все земные связи, отрешиться от всяких мирских выгод. Им надо будет взять на себя крест и последовать за Ним: странная речь, полное значение которой поняли апостолы только впоследствии! Неприятно и неразумно человеку начать строить дом и не кончить его; царю поднять войну, в которой предполагаются одни только несчастья и неудачи; стало быть, лучше совсем не следовать за Ним, если последователь не приготовлен к забвению всего, что у него есть на земле, не приготовлен к пожертвованию временными выгодами и к жизни единственно только для вечности. Неверующий может потерпеть потери и убытки, но его жребий все-таки менее жалок, нежели жребий ученика, который, обращаясь назад и бросая продолжительный взгляд на все, что им покинуто, предпримет бессильное и бедственное покушение служить Богу и маммоне.

Так как для Иисуса закрыт был вход в Галилею и Самарию, то Он направил путь в Перею[472], по долине Вефсеанской, между границами обеих провинций. На дороге встретился трогательный случай. На краю одного из селений, слух Иисуса поражен был мрачным, диким, жалостным криком и видом десяти прокаженных, составивших общество безвыходных бедняков. Они стояли вдалеке, не смея приблизиться, потому что их приближение было бы осквернением. Им надо было предупреждать всякого подходящего к ним надрывающим сердце криком: Тамэ! Тамэ! нечистый, нечистый! В этой смерти заживо было нечто отвратительное, потому что представляла страшный вид страдания и унижения, — нечто испорченное, потому что истощало все ключи крови человека, — нечто уродовавшее всю его фигуру, делавшее заразительным его прикосновение, медленно покрывавшее его струпьями и смердящими ранами, — нечто страшнейшее самой смерти. Эта болезнь мгновенно возбуждала в Иисусе сердечное сострадание. Но никогда не возбудила она Его настолько, насколько в эту минуту. Едва услыхал Он жалкий крик их: Иисус, наставник! помилуй нас! — как тотчас же, не успев еще приблизиться к ним, сказал громко: пойдите, покажитесь священникам. Они знали значение этого повеления; знали, что Он торопит их требовать от священника признания их исцеленными, — удостоверения о восстановлении для них всех людских прав и привилегий. При звуке этого могучего голоса они мгновенно почувствовали возвращение к жизни, возобновление энергии, очищение крови, которая начала сильнее биться в их жилах, а когда пришли к священнику, были вполне очищены.