Жизнь Исуса Христа

С грустью обратился к ним Иисус и сказал, что нынешнею же ночью все соблазнятся о Нем; все признают, что общение с Ним есть камень преткновения на их пути. Исполнится древнее пророчество; поражу пастыря и разсеются овцы[688]. Апостолы только отрицали возможность с их стороны покинуть Господа, а Петр, затронутый видимым недоверием к его стойкости, преследуемый печальной думой, что Иисус почувствовал в отношении его некоторое сомнение, громче и выразительнее прочих опровергал всякую мысль об отречении. Если все соблазнятся, он не соблазнится никогда. Не тайное ли предчувствие заставляло его давать такие сильные, строгие клятвенные обещания? Не оно ли вынуждало его уверять, что он не допустит лжи и будет упорно стоять за правду, так что, если бы стали угрожать ему смертью, то самая близость смерти не заставит его решиться на подобное отречение? В мрачном молчании выслушал Иисус обеты, которые в скором времени должны были разлететься прахом.

Беседуя таким образом, пришли они в Гефсиманию, отстоявшую почти на три четверти версты от городских стен. Это был простой или фруктовый сад, обнесенный, вероятно, невысокой оградой. По частому пребыванию там Иисуса и Его последователей можно думать, что он принадлежал какому-нибудь расположенному к Нему владельцу. Гефсимания означает по-еврейски «жом для масла» и получила, вероятно, название от прессовки олив, растущих там во множестве и передавших свое имя холму. Кто побывал весною в полдень в садах энганнимских и назаретских и помнит приятную тень под сплетшимися ветвями олив, гранат, фиг и мирт, тот может вообразить, как был хорош Гефсиманский сад. Место, указываемое преданием, почтенно и прекрасно, по древности и великорослости седых ветвистых олив, из которых одна известна под именем «дерева борьбы», но мне кажется слишком людно для того, чтобы признать действительным местом древней Гефсимании. Оно находится на самом пересечении двух путей, ведущих через вершину и откос Елеонской горы. Надо думать, что Гефсиманию времен Спасителя следует отыскивать неподалеку от указываемого ныне места в одной из уединенных впадин, напоминающих это зрелище, полное благоговейного ужаса и трогательной таинственности. Впрочем, если трудно определить с точностью местность тогдашней Гефсимании, то в общем виде положение ее ясно. И в то время, как нынче, едва пробивающийся свет луны, сероватые листья, темно-бурые стволы, нежная зелень трав, впадина, над которой возвышаются с восточной стороны гора Елеонская, с запада — Иерусалим, составляли прелесть места, представляющего, пока будет существовать время, бессмертный интерес, как места, куда Спаситель мира входил один в долину тени.