Жизнь Ивана Семёнова, второклассника и второгодника

Львы, конечно, слушались укротителя, но со злобой и неохотой. Казалось, что вот-вот кто-нибудь из них взревет и бросится на Эдуарда Ивановича.

Бросались.

Замахивались лапой.

И – исполняли то, что он от них требовал.

Когда же на арене появился Хлоп-Хлоп, поднялся такой хохот, что его, этого хохота, мартыш испугался больше, чем диких зверей.

Ведь сегодня Хлоп-Хлоп впервые в своей жизни появился перед зрителями.

Он быстро забрался на плечо к хозяину, обнял его (то есть вцепился) и зажмурил глаза.

Львы уже привыкли к мартышу на репетициях и почти не обращали на него внимания. Он был для них все равно что для нас, например, воробей. А некоторые львы его даже побаивались, зная, на какие хитрости и обидные проделки он способен.

Хлоп-Хлоп, как я уже сказал, боялся не зверей, а зрителей. Но боялся он так уморительно, что вызывал не жалость, а смех.

Эдуард Иванович и выпустил его сегодня только с одной целью – чтобы он постепенно привык к публике. А когда привыкнет, можно будет думать и о том, что ему делать на манеже среди львов.

И в заключение Эдуард Иванович уложил своих хищников, сделал из них этакий живой ковер и прилег на него отдохнуть.

Тут Хлоп-Хлоп едва не испортил номер. Сидя на плече хозяина, он немножко освоился и раз-раз – дернул Цезаря за гриву.

Лев уже раскрыл пасть, но Эдуард Иванович ласково потрепал его по густой шевелюре: дескать, не стоит обращать внимания.

Оркестр заиграл прощальный марш, укротитель стал раскланиваться с публикой. (Ребятам он поклонился отдельно, положив руку на сердце.)

Жалко было уходить отсюда!

Взяли бы артисты да и повторили все сначала!

Но погасла половина ламп, и хотя вышли не все зрители, а цирк уже напоминал пустой дом, из которого уходят не только гости, но и хозяева.

Ребята выходили последними.

На улице они остановились, чтобы подождать Эдуарда Ивановича. Ушел только Владик: мать просила его прийти пораньше.

– Как насчет порук? – спросил Петька.

– Подожди, – отмахнулся Виктор. – Попасть бы в ученики к Эдуарду Ивановичу!

– Мне было страшно, – сказала Лёлишна, – я все про тебя вспоминала.

– Ну, а поруки? – не унимался Петька. – Обещали ведь решить этот вопрос. Вам-то что? Пришли домой, поели хорошенько – и спать. А меня знаете что? Ждут. Уж если львов и мартышек дрессировать можно, то почему же я считаюсь неподдающимся? Вон, Эдуард Иванович львов на поруки взял, а вы меня, человека, не хотите!

– Ладно, ладно! – резко произнес Виктор. – Расхныкался. Любишь кататься – люби и саночки возить. Поможем тебе на этот раз саночки везти. Но учти: если подведешь, пощады не будет! Уж не знаю, что я с тобой сделаю, но – берегись!

– Берегусь, берегусь! – радостно воскликнул Петька, а Лёлишна сказала:

– Я вот ему ни капельки не верю. В любой момент подведет и не заметит. Поверим ему в самый распоследний раз.

Из цирка вышли Эдуард Иванович и Григорий Васильевич, были они усталые и веселые.

Ребята радостно загалдели, перебивая друг друга.

– Спасибо вам за все, – смущенно проговорила Лёлишна. – От меня особенно спасибо.

– Вот уж не за что так не за что, – ответил Эдуард Иванович. – Мы все делали с удовольствием. Мне, правда, немного попало от директора, но ничего.

– Милиционера только жаль, – добавил Григорий Васильевич и рассмеялся. – Хороший он человек, но почему-то не любит цирка. Даже конца представления не дождался. Пошли, товарищи. Мне еще Эмму надо домой проводить.

Следующий номер нашей программы можно назвать

«ПАЛКА О ДВУХ КОНЦАХ». ЭТО ПОСЛЕДНЕЕ КРУПНОЕ ВЫСТУПЛЕНИЕ ПЕТЬКИ-ПАРЫ!

Пословица утверждает, что у палки два конца, и если одним концом кого-нибудь ударишь, то вполне вероятно, что второй конец стукнет по тебе.

Применима ли эта пословица к тому, о чем сейчас прочтете, судите сами. Или другие пословицы подберите.

Вот Петька постучал в дверь своей квартиры – постучал спокойно, с достоинством, как стучит человек, который ни в чем не виноват. А если и виноват, то его, между прочим, на поруки берут. Значит, не совсем уж он конченый человек.

За дверью – тишина.

Постучал Виктор.

Опять – тишина.

– Чего это они? – испуганно прошептал Петька.

– А вот так тебя всегда будят, – сказала Лёлишна. И тоже постучала.

Долго, громко стучала.

– Да что же это такое? – жалобно спросил Петька. – Чего они дрыхнут так? – И застучал обеими руками.

Как говорится, ни ответа ни привета.

– Идем спать к нам, – предложила Лёлишна.

– Ну да! Я домой попасть не смог, а кому попадет? Будьте уверены – мне.

– Не стоять же нам здесь с тобой до утра, – сказал Виктор. – А если они спят, как ты, надо ломать замок.

– Я еще попробую. – И Эдуард Иванович постучал так, что выглянули соседи из всех дверей.

– Я – домой, – сказал Виктор, – а то и мне попадет. И ушел.

– Ладно уж, – весело проговорил Григорий Васильевич, – помогу, так и быть.

Он достал перочинный ножичек, раскрыл его и склонился над замком.

– Ой, до чего боюсь… – прошептал Петька. – Прямо хоть в Африку убегай. Не знаю только, как туда добираться.