Жизнь как на ладони. Книга 1

Господин важно поклонился, надел шляпу и двинулся вдоль набережной, что-то нежно шепча своей необычной подруге. Тимошка погрустнел. В глубине души он надеялся, что в цирке ему обязательно расскажут про тайное место, где этих змей хоть пруд пруди.

«Ваше сиятельство, Всеволод Андреевич!» – снова настойчиво зааукал голос старшего лакея. К нему присоединилось высокое женское контральто: «Монсеньор Севолод!»

Всеволод недовольно топнул ногой:

– Вот тюремщики, не дадут человеку полчаса побыть на воле!

Тимошка ласково взял князя за руку и заглянул ему в лицо:

– Ты иди, Сева, как бы тебе не попало, а я под твои окна иногда прибегать буду, тебе рукой махать.

В глазах князя Езерского показались слёзы.

– Бить будут? – предположил Тимошка.

– Нет, не будут. Оставят без десерта и заставят сто раз написать: «Я поступил очень дурно».

Он вздохнул и положил Тимке руку на плечо:

– Давай попрощаемся сейчас на всякий случай!

Мальчики обнялись, и Тимка почувствовал от волос Всеволода тонкий аромат душистого мыла.

– Вон, смотри, мои мучители, – князь указал на другую сторону площади, откуда прямо на них надвигались кряжистый старик в очень длинном чёрном сюртуке и вертлявая женщина, без умолку тараторившая по-французски.

– Всеволод Андреевич, – взревел лакей, усмотрев сквозь мутное марево ночного петербургского солнца стоящего около цирка князя, – всё маменьке доложу!

Всеволод обречённо сделал шаг навстречу преследователям, но его прервал весёлый окрик «поберегись», и на площадь выкатился изящный закрытый экипаж. Этого мгновения оказалось достаточно, чтобы мальчики шмыгнули в гостеприимную тень старой аллеи. Карета остановилась, и из отворившейся дверцы на мощёную мостовую легко спрыгнула нарядная дама в сиреневом платье и бархатной накидке густо-вишнёвого цвета. Несмотря на сумерки, Тимошка разглядел, что барыня необыкновенно красива, словно сошла с картинки на жестяной крышке печенья «Эйнемъ».

– Сама Евгения Рассолова! Вот это да! – восхищённо выдохнул князь Всеволод.

18

Дама, нетерпеливо притопывая каблучком, по-хозяйски огляделась вокруг, что-то шепнула своему кучеру и оперлась на кружевной зонтик.

– Она кто? – одними губами спросил князя Тимошка.

Тот удивился:

– Ты что, разве не знаешь Евгению Рассолову? Это знаменитая актриса, прима Императорского театра. В неё весь Петербург влюблён, – добавил он шёпотом. – Меня самого ещё в театр не берут, но я один раз видел Рассолову на званом приёме у моей тётки. Она там декламировала стихи.

Всеволод закатил глаза и начал читать с подвыванием:

Прорезав тучу, – тёмную, как дым,
Последний луч в предчувствии заката,
Горит угрюмо – он, что был живым
Когда-то![4]

– Невесело звучит, – заметил Тимошка и сжал руку Севы: – Смотри, смотри!

Мальчики высунули головы из пышного куста белого жасмина и увидели, как к актрисе веретеном подкатилась невысокая тёмная фигура. Тимошка напряг зрение и удивлённо присвистнул – около Евгении Рассоловой стояла давешняя бабка, умыкнувшая дяди Петины часы. Тимка узнал её с одного взгляда: то же изношенное синее пальто, подпоясанное верёвкой, длинная чёрная юбка, обшитая красной каймой, та же нелепая шляпка. Он посмотрел на Всеволода и увидел, что его друг уже отвернулся и ищет глазами своего лакея с гувернанткой.

«Да, видать, нелегко быть князем, – в который раз за эту ночь пожалел Езерского Тимошка, – а я-то думал, что барская жизнь слаще сахара. Ан, нет!»

Его внимание привлекла резкая брань у кареты. Ребята взглянули в направлении шума и увидели, как старушонка охаживает знаменитую актрису кулачком по спине. Странное дело, та совершенно не защищалась, да и кучер не бросился на выручку своей госпоже, а равнодушно сидел на облучке и задумчиво изучал начинавшее розоветь небо в клочьях ночных облаков.

«Чудеса, да и только», – заключил про себя Тимошка и хотел было поделиться мыслями с наперсником, как из-за кустов на мальчиков накинулись два человека. Один из них сцапал Тимку за рубашонку и хрипло дал команду другому:

– Хватай его, Вивьенка, да держи покрепче, чтоб не выскользнул.

– Уи, уи! – заверещал женский голос. – Моншер Ладислав.

Тимошка понял, что несчастный князь тоже попался в ловушку и сейчас будет водворён в свои неласковые хоромы.

– Надо защитить Всеволода, а то неправильно получается – бегали вместе, а накажут его одного, – успел подумать Тимошка.

Он перестал вырываться и покорно позволил вытащить себя из их жасминового укрытия. На мостовой с опущенной головой уже стоял князь Езерский.

– Что же вы себе позволяете, ваше сиятельство? – принялся отчитывать Всеволода старый слуга, всё ещё крепко держа Тимошку за шиворот. – Даже и не знаю, как буду докладывать княгине о вашем своеволии. Непорядок это. Ваш папенька так никогда не делал в детстве. Он был очень примерным мальчиком.

Лакей сурово сдвинул брови и встряхнул Тимошку так, что у него голова замоталась из стороны в сторону:

– Ты, небось, князюшку сбил с панталыку? Признавайся, басурманин, кто тебя к князю подослал?