Жизнь - капля в море

— Что можете сказать о состоянии космонавтов?

Находятся около корабля, размахивают руками. Холодно.

— Снег глубокий?

— Похоже, да — корабль наполовину утонул.

— У вертолетчиков есть с собой одежда для космонавтов?

— Они сбросили им свою.

— Что вы собираетесь делать?

— Разрешите поднять космонавтов на борт по веревочной лестнице.

— Запрещаю. Пусть один из вертолетчиков спустится по лестнице к космонавтам, переговорит с ними, вернется в вертолет и доложит нам об их состоянии. Надо как можно скорее высаживать десант и вырубать площадку для посадки вертолета. А пока главная задача — обеспечить безопасность космонавтов и уберечь их от переохлаждения. Доставьте на место теплую одежду, провизию, медикаменты. В ближайшее время к вам вылетит группа специалистов по кораблю. Обеспечьте их высадку на место.

Еще не кончились эти переговоры, а уже начали составлять списки тех, кто полетит, давать указания начальнику экспедиции о выдаче имущества (унтов, меховых курток, лыж, пил…), звонить летчикам, чтобы немедленно выезжали к самолету. По коридорам побежали к выходу отъезжающие. Машина завертелась.

Королев пошел в зал, где сидели специалисты, чтобы успокоить их и уговорить разойтись по гостиницам. Сказал, что, наверное, завтра в районе обеда космонавты прилетят.

Полет завершен. Было очевидно, что космонавтам предстоит провести в лесу в снегу ночь, но они будут там не одни. Все возможное для их безопасности сделано. Нашего участия уже не требовалось.

Вдвоем с БВ мы шли из МИКа. Я никогда не видел его раньше таким усталым — больше суток на ногах с предельным нервным напряжением. Шли молча. Потом он вдруг грустно сказал: «Я не хотел бы еще раз пережить такое». Это было ясно и без слов.

Назавтра мы встречали на аэродроме космонавтов. Они все еще были одеты в то, что им сбросили вертолетчики, которые увидели их первыми. Наверное, слово «сбросили» к этому случаю не подходит. Я просто не знаю, чем его заменить. Вертолетчики в этот мороз сняли с себя и куртки, и то, что было у них на голове (один — шапку, другой — шлемофон), достали свои термосы с чаем — и все это бросили космонавтам. Они бы, похоже, и сами выпрыгнули, если бы вертолет мог вернуться без них. Такой был порыв души. Кстати, у всех — и у тех, кто обнаружил космонавтов на месте посадки, и у тех, кто ожидал встречи с ними на полигоне. Прилетевших обнимали, целовали, поздравляли. У некоторых встречающих на глазах были слезы.

Через полтора часа после прилета состоялась встреча космонавтов со специалистами. На ней мы с захватывающим интересом слушали рассказ Алексея о том, как проходил первый в истории выход в космос. Какие ощущения были при выходе. Что было просто и что сложно. Я помню перед полетом мы побаивались, как бы Алексей не запутался с фалом при возвращении к кораблю. Ведь фал был длинный и, когда расстояние между его концами сокращалось, мог образовывать петли. Но оказалось, что фал «запоминал» свою начальную форму, и при подходе Алексея к кораблю он сам возвращался в шлюз и принимал то положение, которое у него было перед выходом. Мы узнали, что можно видеть снаружи, защищает ли светофильтр от Солнца, комфортна ли температура в скафандре, легко ли в нем двигаться, удачно ли составлен график и так далее…

А потом — драматический рассказ обоих о спуске. Мы понимали, что причину отказа автоматического управления сможем раскрыть только в Москве, после детального анализа всех записей. Но почему при ручной ориентации космонавты оказались в лесу? Об этом мы надеялись получить какую-то информацию от них непосредственно. Ручная ориентация для спуска использовалась впервые. Нам надо было знать, какие подводные камни она в себе таит. И космонавты нам описали, что происходило на борту.

Оказалось, что управлять лежа поперек кресла в невесомости гораздо сложнее, чем на Земле. Космонавт всплывает над креслом и из-за этого не видит изображения в визире. Чтобы занять удобное положение, Павел попросил Алексея выйти из кресла и устроиться внизу под визиром. На это ушло какое-то время. Потом, когда Павел сориентировал корабль, ему захотелось, чтобы и Алексей убедился в правильности ориентации. Ведь от этого зависела жизнь обоих. Алексей со своего нового места не мог заглянуть в визир. Павел стал ему описывать картину, которую наблюдал. И на это уходили секунды. А корабль каждую секунду пролетал восемь километров… Был перелет…