Жизнь - капля в море

К тому времени наконец равноправными участниками программы стали гражданские космонавты. Этому предшествовали сложные и длительные переговоры. Вопрос о том, как следует формировать экипажи, начали обсуждать еще до полета Гагарина. Постепенно он перерос в затяжной конфликт между промышленностью и Военно-Воздушными Силами. Сначала интересы промышленности отстаивал С.П.Королев. Когда я был у него на приеме с предложением своей кандидатуры, он почему-то разговаривал со мной по-дружески и более откровенно, чем я мог ожидать. Он тогда сказал, что не может себе простить того, что дал согласие на выполнение первого полета военным космонавтом. Объяснил он это тем, что очень спешил. Королев, конечно, хорошо относился к Гагарину, но все же считал принципиально неверным отдавать военным приоритет в космических полетах. Практически сразу после первого полета он начал предпринимать усилия к тому, чтобы склонить чашу весов в пользу гражданских космонавтов. В этом его поддерживал М.В.Келдыш. И их совместные усилия принесли результаты. Уже в 1962 году военный госпиталь начинает обследовать кандидатов из числа гражданских инженеров, ученых, медиков. Немного позднее принимается решение о создании гражданского медицинского учреждения, ответственного за эту работу. Королев организует отбор гражданских кандидатов среди молодых инженеров своего конструкторского бюро. Он добивается полета Феоктистова — человека, который возглавлял проектирование первых пилотируемых кораблей. И все это при активном сопротивлении ВВС и Министерства обороны.

Когда Королева не стало, позиции военных заметно усилились. Переговоры осложнились. Они становились все более и более эмоциональными. Так случается очень часто, когда нет четких критериев, а в качестве аргументов используются лишь общие соображения. Поскольку речь шла о таком престижном деле, как космические полеты, то никто не хотел уступать.

Мне довелось участвовать в переговорах, и я потратил много сил и нервов, отстаивая интересы промышленности. Для нас было очевидно, что грамотно спроектировать то, что предназначено для работы космонавтов, можно только при их участии. Только люди, выполняющие полеты, способны дать квалифицированные оценки и рекомендации, касающиеся удобства пользования оборудованием корабля или станции.

Любопытно, что в авиации против этого никто не возражал. Все авиационные фирмы имели летно-испытательные подразделения и отбирали в них лучших летчиков-испытателей страны. Эти люди и по духу, и по целям всегда были близки генеральным конструкторам самолетов. Их объединяло стремление сделать все возможное, чтобы полеты были безопасными, а управление — удобным. Еще задолго до появления самолета в КБ изготавливали простой макет кабины и конструкторы вместе с летчиками решали, как установить приборы, где расположить кресло, каким сделать штурвал и какую логику заложить в систему управления. Заводские летчики участвовали в отработке самолета на земле и первыми поднимали его в воздух.

Насколько я знаю, руководство ВВС никогда не ставило вопрос о том, чтобы отменить заводские испытания и сразу передавать новые самолеты военным летчикам. А в отношении космических полетов оно свою позицию изменило. Главных доводов было два. Первый заключался в том, что военные летчики были лучше подготовлены к стрессовым ситуациям, чем гражданские инженеры; а второй — что военные летчики беспристрастны и не будут скрывать недостатки, выявленные во время полета, в то время как гражданские инженеры, подчиненные главному конструктору, могут это делать.

Аргументы были весомыми и давали возможность каждой стороне неуклонно стоять на своем. Было проведено несчетное количество совещаний в разных кабинетах власти. И когда стало ясно, что ни одна из сторон своих позиций не уступит, был найден разумный компромисс: командир — всегда военный, бортинженер — всегда гражданский, а на должности космонавта-исследователя военные и гражданские будут менять друг друга по очереди.

До полета оставалась неделя. И вдруг произошло непредвиденное — у Валеры Кубасова во время предполетного обследования врачи нашли затемнение в легких и его к полету не допустили. Возник вопрос: что делать? Ввести в основной состав Вадима Волкова или поменять экипаж целиком? В первом варианте командиром оставался Алексей Леонов, который уже имел опыт полета. Недостатком этого варианта было то, что экипаж не тренировался в таком составе. Несогласованность действий космонавтов могла проявиться в сложных ситуациях. Решили заменить экипаж. И неожиданно для себя Добровольский, Волков и Пацаев стали собираться в полет.