Жизнь Клима Самгина (Часть 4)

Как-то вечером Дронов явился с Тагильским, оба выпивши. Тагильского Самгин не видел с полгода и был неприятно удивлен его визитом, но, когда присмотрелся к его фигуре, - почувствовал злорадное любопытство: Тагильский нехорошо, почти неузнаваемо изменился. Его округлая, плотная фигура потеряла свою упругость, легкость, серый, затейливого покроя костюм был слишком широк, обнаруживал незаметную раньше угловатость движений, круглое лицо похудело, оплыло, и широко открылись незнакомые Самгину жалкие, собачьи глаза. Он и раньше был внешне несколько похож на Дронова, такой же кругленький, крепкий, звонкий, но раньше это сходство только подчеркивало неуклюжесть Ивана, а теперь Дронов казался пригляднее.

Чмокая губами, Тагильский нетрезво, с нелепыми паузами между слов рассказывал:

- В Киеве серьезно ставят дело об употреблении евреями христианской крови. - Тагильский захохотал, хлопая себя ладонями по коленам. - Это очень уместно накануне юбилея Романовых. Вы, Самгин, антисемит? Так нужно, чтоб вы заявили себя филосемитом, - понимаете? Дронов - анти, а вы - фило. А я ни в тех, ни в сех или - глядя по обстоятельствам и - что выгоднее.

- Он думает, что это затеяно с целью создать в обществе еще одну трещину, - объяснил Дронов, раскачиваясь на стуле.

- Именно! - вскричал Тагильский. - Разобщить, разъединить. Глупо, общества - нет. Кого разъединять?

- Выпить - нечего? - спросил Дронов, а когда хозяин ответил утвердительно и строго: "Нечего!" - "Сейчас будет!.." - сказал Дронов. И ушел в кухню.

Самгин не успел протестовать против его самовольства, к тому же оно не явилось новостью. Иван не впервые посылал Агафью за своим любимым вином.

Чмокая, щурясь, раздувая дряблое лицо гримасами, Тагильский бормотал:

- Общество, народ - фикции! У нас - фикции. Вы знаете другую страну, где министры могли бы саботировать парламент - то есть народное представительство, а? У нас - саботируют. Уже несколько месяцев министры не посещают Думу. Эта наглость чиновников никого не возмущает. Никого. И вас не возмущает, а ведь вы...

Тагильский визгливо засмеялся, грозя пальцем Самгину; затем, отдуваясь, продолжал:

- А, знаете, я думал, что вы умный и потому прячете себя. Но вы прячетесь в сдержанном молчании, потому что не умный вы и боитесь обнаружить это. А я вот понял, какой вы...

- Поздравляю вас с этим, - сказал Самгин, не очень задетый пьяными словами.

- Вы - не обижайтесь, я тоже дурак. На деле Зотовой я мог бы одним ударом сделать карьеру.

- Каким образом? - спросил Самгин, невольно подвигаясь к нему и даже понизив голос.

- Мог бы. И цапнуть деньги, - говорил Тагильский, как в бреду.

- Вы узнали, кто убил?

Тагильский сидел опираясь руками о ручки кресла, наклонясь вперед, точно готовясь встать; облизав губы, он смотрел в лицо Самгина помутневшими глазами и бормотал.

- Я - знал, - сказал он, тряхнув головой. - Это - просто. Грабеж, как цель, исключен. Что остается? Ревность? Исключена. Еще что? Конкуренция. Надо было искать конкурента. Ясно?

- Да, но - кто же?

Самгин торопился услышать имя, соображая, что при Дронове Тагильский не станет говорить на эту тему.

- Фактический убийца, наверное, - Безбедов, которому обещана безнаказанность, вдохновитель - шайка мерзавцев, впрочем, людей вполне почтенных.

- Ты - про это дело? - (сказал) Дронов, входя, и вздохнул, садясь рядом с хозяином, потирая лоб.- Дельце это - заноза его, - сказал он, тыкая пальцем в плечо Тагильского, а тот говорил:

- Дом Безбедова купил судебный следователь. Подозрительно дешево купил. Рудоносная земля где-то за Уралом сдана в аренду или продана инженеру Попову, но это лицо подставное.

В памяти Клима Ивановича встала мягкая фигура Бердникова, прозвучал его жирный брызгающий смешок:

"П-фу-бу-бу-бу".

Вспомнить об этом человеке было естественно, но Самгин удивился: как далеко в прошлое отодвинулся Бердников, и как спокойно пренебрежительно, вспомнилось о нем. Самгин усмехнулся в отступил еще дальше от прошлого, подумав:

"И вся эта история с Мариной вовсе не так значительна, как я приучил себя думать о ней".

- Брось, - небрежно махнув, рукой, сказал Дронов. - Кому все это интересно? Жила одинокая, богатая вдова, ее за это укокали, выморочное имущество поступило в казну, казна его продает, вот и все, и - к чорту!

- Ты - глуп, Дронов, - возразил Тагильский, как будто трезвея, и, ударяя ладонью по ручке кресла, продолжал: - Если рядом со средневековым процессом об убийстве евреями воришки Ющннского, убитого наверняка воровкой Чеберяк, поставить на суде дело по убийству Зотовой и привлечь к нему сначала в. качестве свидетеля прокурора, зятя губернатора, - р-ручаюсь, что означенный свидетель превратился бы в обвиняемого...

- Сказка, - сквозь зубы выговорил Дронов, ожидающе поглядывая на дверь в столовую. - Фантазия, - добавил он.

- ...в незаконном прекращении следствия, которое не могло быть прекращено за смертью подозреваемого, ибо в делопроизводстве имелись документы, определенно говорившие о лицах, заинтересованных в убийстве более глубоко, чем Безбедов...