Жизнь коротка, искусство вечно

— Гм. Можно… можно добавить больше слоёв редакторов. Редакторы редакторов, которые сделают учебники поистине идеальными.

— Наверное, ты пытаешься сказать, что такая редактура станет Искусством.

По голосу алхимика было совершенно понятно, что последнее слово начинается с заглавной буквы.

— У каждого Искусства своя структура. Архитектура, если её изучать достаточно времени, позволяет накопить семь сотен лет собранного знания. Сколько лет способны накопить редакторы и учителя? Должен ли некий первый редактор потратить семьдесят лет на освоение принципов редактуры, которые он передаст своему ученику, который продвинет искусство ещё на шестьдесят три года, которые он передаст дальше? Будет ли 1400-летний редактор непредставимым мастером, способным строить настоящие базилики редактуры, мастером-учителем, способным переформулировать любое понятие так, что оно станет интуитивным и легко запоминаемым?

— Я передумал. Налей мне.

Алхимик налил мне жидкость неопределённого цвета. Я отхлебнул. Питьё не походило совершенно ни на что из того, что я пробовал раньше, разве что слегка напоминало букву «Н». Впрочем, я был практически уверен, что в его состав входил алкоголь.

— Ты говоришь о бесконечной последовательности, — сказал я, осушив бокал.

— Не бесконечной. Архитекторы. Учителя. Учителя учителей. Искусство учить учителей уже мало чем отличается от искусства учить. Трёх уровней достаточно. Впрочем, эти уровни смешиваются. Учитель, который обучает следующего архитектора должен быть мастером и в умении учить и в архитектуре. Я опущу математику и просто скажу, что нужно несколько учителей с разным балансом учительского и архитектурного навыков. Один будет потрясающим учителем, десятилетиями изучавшим искусство писать учебники, и он напишет великолепный учебник «Введение в Архитектуру», который позволит идеально и быстро понять первые десять лет архитектурного искусства. Другой будет средним учителем, который в достаточной мере знает продвинутую архитектуру, чтобы написать сносный учебник по этой теме. А ещё один целиком сосредоточиться на изучении мастерства Обучения в надежде однажды передать свои знания другим, чтобы уже они с его помощью писали учебники по архитектуре. На практике мы ограничены несколькими точками на этой кривой баланса между навыками.

— На практике?

Алхимик жестом позвал меня за собой. По тёмным коридорам мы вышли во внутренний двор, залитый светом полной луны. Мне потребовалась секунда, чтобы понять, что я вижу. Затем тёмные фигуры обрели форму. Обелиски, покрытые иероглифами. Сад обелисков.

— Слово «алхимия» происходит от «ал-Кеми», арабского слова египетского происхождения. Первым о проекте задумались древние египтяне. Они не искали философский камень, во всяком случае, на первых порах. Они просто хотели, чтобы появились нормальные философы. Однако философия больше других наук требует мудрости, которая приходит с возрастом. Больше других наук знания философии нельзя просто прочесть — их нужно обдумать, они должны смешаться с жизненным опытом и выкристаллизоваться в этом смешении. Египетские учёные столкнулись с той же проблемой, что и наши гипотетические архитекторы — есть секреты, недостижимые за время жизни человека.

Поэтому они задумались, нет ли способа обмануть смерть. Полученный ответ одновременно обнадёживал и обескураживал. Овладев тайнами высокой химии можно было создать эликсир, дарующий бессмертие. Однако эта работа сама по себе требовала гораздо больше знания, чем мог накопить человек. Уроборос является символом алхимиков, потому что наша задача замыкается сама на себя. Чтобы стать бессмертным, нужно сначала стать бессмертным.

И нам остался лишь медленный путь — идти к цели поколение за поколением, так же, как архитекторы работают над величайшими базиликами. Египет пал, но мы не пали. Рим ушёл в прошлое, но мы остались. Несколько родов, потомки древних жреческих семей Гиераконполя и Мемфиса, продолжают свою работу. Остановка привела бы к тому, что процесс, требующий четырёх тысяч лет постепенного асимтотического приближения к цели, пришлось бы начинать с начала, ведь, тексты, конечно, полезны, но обучать алхимика могут лишь настоящие учителя, обучавшиеся у учителей учителей, которые в свою очередь учились у учителей учителей учителей. О неверном шаге страшно даже подумать. Однако любая победа — единственный флакон Эликсира, единственный кусочек Камня — навсегда покончит с этим кошмаром. Мы станем бессмертными, превратимся в философов, чей жизненный срок наконец будет соответствовать глубинам тайн Природы.