Жизнь, которая улыбается

Для выездов у меня был свой инструментарий: переносная самодельная бормашина, набор инструментов и материал для пломб. В девяностые так работали все, и не было ни у кого таких технологий, которые есть сейчас. Когда я был уже на пятом курсе, принимал людей в кабинете в центре города. Один мой хороший знакомый, который был на несколько лет меня старше и являлся одновременно и преподавателем, и соседом, узнал, что я пытаюсь работать самостоятельно. Он предложил: «Слушай, у меня есть большой стоматологический кабинет. Я там числюсь, но работать не успеваю. Если хочешь, можешь проводить там приемы. Никто не узнает, что ты студент, представлю тебя руководству как интерна или ординатора, будешь работать». Я, конечно, согласился. Как все получилось? Я был студентом пятого курса. Но кто такой студент? знаний не очень много. Раньше и учиться не у кого было, ни технологий, ни знаний. Россия тогда была закрытой страной. Это сейчас – пожалуйста, поезжай, учись. И вот сосед заявил мне: «Все – давай, веди прием». Выбросили меня в море широкое, да и плыви сам вперед.

Помню, что, когда я начинал лечить зуб, думал: «Боже, что делать?» Брал лекарство, укладывал с ваткой на зуб, бежал на проходную, звонил моему начальнику и консультировался. Он давал мне краткие наставления, а я приходил к пациенту и говорил: «Отлично, лекарство впиталось, теперь будем лечить». Конечно, это был для меня великолепный опыт.

Когда девочки на занятиях на четвертом-пятом курсе рассказывали, как правильно ставить коронку, я ничего не понимал.

Вместо этого бреда из учебника я мог на практике эту коронку поставить лучше многих преподавателей.

Все сначала

Не успела закончиться моя интернатура, а я уже опять работал в частном кабинете на сормовской. Там был штаб кубанско-казачьего войска. Я работал вдвоем с зубным техником, вместе мы открыли частный кабинет. Лицензии, конечно, у нас не было, потому что на улицах царили все те же девяностые. Пациентов было много. Сейчас я смотрю на стоматологов, которые хотят улучшить свой бизнес за счет курсов по привлечению клиентов, и думаю: «Какая же это ерунда». Почему? Да просто, если работаешь нормально, то никакой рекламы не нужно. В девяностые ее вообще не было, как и мобильных телефонов, а я все равно приходил на работу к восьми утра, и меня огромная очередь ждала у кабинета.

Выжить в девяностые

Измени отношение к вещам, которые тебя беспокоят, и ты будешь от них в безопасности.

Марк Аврелий

Из интернатуры я в конечном итоге ушел. Когда у меня уже был тот самый кабинет на сормовской, приходилось еще ходить с палочкой. Пациенты, конечно, моей травмы не видели, но пока у них впитывалось лекарство, я выходил в другую комнату и сидел минут пять с поднятой ногой, чтобы не было отеков.

Главным в то время, как и сейчас, было приспособиться к обстоятельствам. Потому что с системой нельзя бороться, под нее нужно подстраиваться. В девяностые – под волну отсутствия власти, и те, кто смог это сделать, жили прекрасно. Я был в их числе.

Вот что такое казачество?

Много писали и говорили красивые слова о возрождении традиций, о самоуправлении и помощи правопорядку. Но была у «новых» казаков и другая сторона, которую знали мы, жившие с ними рядом. Это были отпетые люди, которые ходили по коммерческим ларькам с криком «Мы патрулируем!» А на деле отбирали продукты, спиртное и устраивали вечерние гульбища. Это был самый настоящий рэкет.

Закон – это сами бандиты

Моя должность называлась «Главный стоматолог Всекубанского казачьего войска», а я был всего лишь мальчик, который вчера окончил институт.

Почему тогда главный? Потому что единственный. Вот так я громко назывался. Это было хорошо тем, что у меня была великолепная взаимосвязь с этими казацкими бандитами.

Они меня «крышевали», и с законом у меня проблем не было, потому что закон – это сами бандиты.

Однажды на стоянке я поцарапал своим «Жигулем» «Мерседес», и на меня наехали: «Да мы тебя!», а я предложил разобраться вечером. А казаки тем временем приехали с автоматами Калашникова за плечами, загнали тех «братков», поставили на колени, и вышел я, герой-доктор, за которым стоят столько человек. После этого мои места на стоянке были самыми лучшими. Мне тогда это безумно нравилось.

Но девяностые стали подходить к концу, «братки» подались во власть, а казаки превратились в прокуроров, старших приставов.

Что мне оставалось делать с моим кабинетом без документов?

Работа при университете