Читаем Жизнь Лавкрафта полностью

   Ликование Лавкрафта по поводу продаж в "Astounding" несколько скиснет, когда он увидит рассказы в печатном виде; но это будет месяцы спустя. Вполне очевидно, что если отказ - или даже неблагосклонный отзыв приятеля - мог погрузить Лавкрафта в депрессию и неуверенность в своих писательских с илах, то этот двойной успех побудил его вернуться к сочинительству. 5-9 ноября он сочиняет новый рассказ, "Скиталец тьмы" [The Haunter of the Dark].

   Последняя оригинальная вещь Лавкрафта появлялась почти как шутка. Весной 1935 г. Роберт Блох пишет рассказ "The Shambler from the Stars", в котором убивает персонажа - прямо не названного, но явно намекающего на Лавкрафта. Лавкрафт был очарован; когда же рассказ вышел в "Weird Tales" (сентябрь 1935 г.), один из читателей, Б.М. Рейнольдс, не только расхвалил его, но и внес предложение: "Вопреки прежней критике, Роберт Блох заслуживает массу похвал за Шамблера со звезд. Теперь почему бы мистеру Лавкрафту не ответить любезностью на любезность и не посвящает автору рассказ?" Лавкрафт принял предложение - и его рассказ повествует о неком Роберте Блейке, который в финале превращается в труп, остекленелым взором пялящийся в окно своего кабинета.

   Но несерьезность происхождения "Скитальца тьмы" не должна обманывать нас - это один из самых солидных рассказов Лавкрафта. Роберт Блейк, молодой автор мистических вещей, приезжает в Провиденс, чтобы писать. Глядя в окно своего кабинета на Колледж-Хилл и дальше - на отдаленный и смутно зловещей итальянский квартал, известный как Федерал-Хилл, Блейк подпадает под странное очарование одного сооружения - заброшенной церкви в "состоянии великой ветхости­". В конце концов, он набирается храбрости реально пойти туда и забраться внутрь церкви - и находит внутри немало странного, например, экземпляры запретных книг. В большой квадратной комнате, на столпе покоится металлическая коробка, скрывающая необычный драгоценный камень или кристалл, полный порочного очарования; а неподалеку, самое ужасное, лежит истлевший скелет газетного репортера, чьи заметки Блейк находит и читает. В них говорится о дурнославной Церкви Звездной Мудрости, в XIX веке собравшей многочисленную паству; ее подозревали в сатанинских обрядах самого причудливого сорта, пока наконец церковь не была закрыта городскими властями в 1877 г. В записях также упоминается "Сияющий Трапецоэдр" и "Скиталец Тьмы", который не переносит света. Блейк заключает, что предмет на столпе и есть Сияющий Трапецоэдр, в "приступе неотступного, смутного страха" захлопывает крышку ларца и убегает прочь.

   Позже до него доносятся слухи о странном грохоте, доносящемся с церковной колокольни, об учиненном там хаосе и о том, что все окна оказались наглухо забиты подушками, не пропуская внутрь свет. Ситуация достигает апогея, когда в результате мощнейшей грозы 8-9 августа на несколько часов отключается свет. Толпа суеверных итальянцев собирается вокруг церкви со свечами; они чувствуют, как над ними пролетает некий громадный темный объект:


   Тотчас после этого с незримых высот пахнуло немыслимым смрадом, и дрожащие свидетели на площади ощутили приступ удушья и тошноты и от ужаса едва не попадали ниц. Одновременно воздух содрогнулся под взмахами могучих крыльев, и внезапно налетевший с запада ветер, куда более мощный, чем прежний порыв, выгнул мокрые зонтики и посрывал шляпы с голов. В кромешной тьме ничего было не различить, хотя кое-кто из вперивших глаза в небо очевидцев как будто приметил на чернильном небе громадное расширяющееся пятно еще более плотного мрака - нечто вроде бесформенного облака дыма, которое со скоростью метеора помчалось к востоку.


   Рассказ довершает дневник Блейка. Тот, похоже, теряет контроль над ощущением своего "я" ("Меня зовут Блейк - Роберт Харрисон Блейк из дома 620 на Ист-Кнапп-стрит, Милуоки, Висконсин... я на этой планете"; и позже: "я это оно, а оно это я"); его ощущения путаются ("далеко есть близко, а близко есть далеко"); в итоге, он видит, как к нему приближается нечто невообразимое ("адский ветер - титаническое пятно - черные крылья - Йог-Сотот, спаси меня - тройной горящий глаз...") На следующее утро его находят мертвым - от удара молнии, хотя окно кабинета было закрыто и заперто.

Перейти на страницу:

Все книги серии Шедевры фантастики (продолжатели)

Похожие книги

100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее