Жизнь Ленина

В первый же день большевистской революции по инициативе Каменева был отменен закон о смертной казни для солдат. Троцкий, несмотря на колебания, не стал возражать. Ленин тогда еще скрывался. Когда он прибыл в Смольный и узнал об этом первом законодательном акте, он возмущенно воскликнул: «Вздор! Как же можно совершить революцию без расстрелов?» Поэтому советское правительство решило декрета не оглашать. «Кто-то сказал: лучше просто прибегнуть к расстрелу, когда станет ясным, что другого выхода нет. В конце концов, на этом остановились»^{766}.

Ни Ленин, ни Троцкий не грешили либерализмом. Троцкий к тому же всегда помнил о своем меньшевистском и антибольшевистском прошлом и считал, что должен это прошлое искупить, не скрывая свои взгляды в случае разногласия с Лениным, а всегда держась такой политики, которая отличалась бы характерно большевистской суровостью. Личных затруднений ему это не доставляло, скорее наоборот.

Несмотря на все различия в происхождении и жизненном опыте, Ленин и Троцкий хорошо подходили друг другу как вожди Советской России. Оба стояли за неограниченную централизованную власть. Оба высмеивали партизанщину и считали, что всем просоветским силам место в Красной Армии. Оба не брезговали использованием старых офицеров в армии и буржуазных специалистов в народном хозяйстве.

По сути дела, в таких вопросах между ними не было расхождений. Оба строго следили за максимальным сосредоточением власти в руках того лица, на которое было возложено то или иное мероприятие. Оба считали демократические меры неприемлемыми в вопросах администрации. От масс оба ожидали беспрекословного повиновения. В армии Троцкий, с одобрения Ленина, поддерживал беспощадную дисциплину. Однажды Троцкий расстрелял полкового командира и политкомиссара за то, что они без приказа переменили позицию. Этот поступок вызвал приглушенные упреки по его адресу, которые были раздуты высокопоставленными врагами Троцкого, в особенности — Сталиным и Зиновьевым. Он поднял этот вопрос на заседании Политбюро и выступил с оправданием своей жестокости. Ленин прервал заседание и написал на листе бумаги с печатью председателя Совнаркома, что, зная строгий характер приказов Троцкого, он настолько уверен в правильности, целесообразности и необходимости приказа, отданного Троцким, что, безусловно, поддерживает этот приказ.

Эту бумагу Ленин в присутствии Политбюро передал Троцкому, сказав, что в случае надобности может дать сколько угодно таких свидетельств^{767}.

Троцкий любил, чтобы Ленин санкционировал его действия. Ленин дополнял его, а он в совершенстве дополнял Ленина. Ни тот, ни другой не колебался в использовании власти, которую им дала революция.

После разгрома Колчака, Деникина и Юденича способности Троцкого нашли себе применение на трудовом фронте. Он провел военную мобилизацию железнодорожников. Разгорелись споры о том, должно ли правительство (т. е. коммунистическая партия) целиком осуществлять руководство производством, или же в нем должны участвовать рабочие. Троцкий считал необходимым государственное управление производством. В дни, когда организовывалась Красная Армия, он ввел строгую дисциплину, способствуя в то же время подъему боевого духа, и заставил как рядовых красноармейцев, так и комиссаров повиноваться приказам военспецов. Победа в гражданской войне подняла его престиж. В партии он был популярен и пользовался уважением, если не любовью, а партия была источником власти. Теперь Троцкий предлагал милитаризовать производство и ввести железную дисциплину на фабриках, железных дорогах, угольных и нефтяных промыслах. Тем, кто считал, что профсоюзы должны защищать рабочих от эксплуатации, он отвечал, что рабочим не нужна защита от рабочего государства.

В начале 1920 года Троцкий хотел отменить военный коммунизм, легализовать частную торговлю и освободить крестьян от продразверстки. Через несколько недель после того, как партийное руководство отвергло эту программу, он предложил применить военные методы на производстве и милитаризовать рабочий класс. Несколько лет спустя, в своей автобиографии, он объяснял этот свой поворот тем, что, если переход к рыночной системе отвергнут, то хозяйство придется восстановить путем правильного и систематического применения военных методов: при системе военного коммунизма, когда все ресурсы, по крайней мере в принципе, национализованы и распределяются правительством, Троцкий не видел самостоятельной роли для профсоюзов^{768}.