Жизнь Ленина

Слушатели засмеялись. Ленин подшучивал над приверженностью Бухарина к принципу рабочей демократии. Оппоненты осуждают бюрократизм, сказал Ленин. Но «борьба с бюрократизмом потребует десятилетий. Это труднейшая борьба, и всякий, кто будет говорить вам, что мы освободимся сразу от бюрократизма, если примем платформы антибюрократические, будет просто шарлатаном…» Конечно, «ненужный бюрократизм» существует, признавал Ленин: «Есть ведомства, в которых только в одной Москве 30 тысяч служащих. Это не фунт изюму. Вылечи эту штуку, проберись через эту стену». С бюрократией надо было бороться. «От принуждения мы не отказываемся. Ни один здравомыслящий рабочий не дойдет до того, чтобы можно было обойтись сейчас без принуждения или что можно сейчас распустить союзы или им отдать все производство. Это тов. Шляпников мог так ляпнуть».

Рабочее управление промышленностью являлось бы синдикализмом, а «с синдикализмом боролись марксисты во всем свете». «Когда электричество распространится по всей земле, повсюду, если через двадцать лет мы сделаем это, то это будет неслыханно быстро. Этого нельзя сделать быстро. Но вот тогда давайте говорить о том, чтобы передать права профессиональным союзам, а до тех пор это обман рабочих… Разве знает каждый рабочий, как управлять государством? Практические люди знают, что это сказки… Мы даже неграмотность не ликвидировали. Мы знаем, как рабочие, связанные с крестьянством, поддаются на непролетарские лозунги. Кто управлял из рабочих? Несколько тысяч на всю Россию, и только». Вместе с революцией осталось позади наивное представление Ленина о том, что управление государством состоит из простейших операций — учета, регистрации, проверки, — которые может выполнять любой грамотный человек^{780}. В России было несколько тысяч грамотных рабочих. Но дореволюционный лозунг Ленина, что «каждая кухарка может управлять государством», был выброшен за борт^{781}.

«Если мы скажем, что не партия проводит кандидатуры и управляет, а профессиональные союзы сами, — продолжал Ленин, — то это будет звучать очень демократично, на этом, может быть, можно поймать голоса, но не долго. Это губит диктатуру пролетариата».

В заключение доклада Ленин подчеркнул свою главную мысль: «Чтобы управлять, надо иметь армию закаленных революционеров-коммунистов, она есть, она называется партией». На этом камне Ленин стоял в течение всей своей карьеры. Партия превыше всего. Партия произвела революцию, партия захватила власть, партия стала машиной диктатуры. «Весь синдикалистский вздор обязательные кандидатуры производителей — все это нужно бросить в корзину для ненужной бумаги».

Рабочие имели возможность стать бюрократами и становились ими. Но рабочие как рабочие, индивидуально или в профсоюзах, остались незначительным фактором в управлении промышленностью и правлении государством. Правила процветающая бюрократия, под нажимом партии.

Ленин стоял перед политической дилеммой. С одной стороны, он не терпел никаких ограничений партийной власти, ничего, что могло бы внести раскол в единство партии. Но с другой стороны, сосредоточив правительственную власть в своих руках и монополизировав администрацию во всех областях — экономической, политической, общественной, культурной и т. д., партия не могла не породить бюрократизма, особенно злокачественного из-за неграмотности одних и — не-надежности и лени других.

Доклад Ленина о роли профсоюзов показывает, что разногласия между ним и Троцким угрожали единству партии. В глазах мира и в глазах советского народа Ленин и Троцкий вместе символизировали большевизм, они были вождями.

Трения между Лениным и Троцким согревали Сталину сердце.

Медленно, сначала совсем незаметно, позже все быстрее и быстрее, Троцкий менял свою точку зрения, пока она не стала ближе к точке зрения Рабочей оппозиции, чем к точке зрения Ленина, оставаясь, впрочем, далекой от обеих. Как большая часть коммунистов в подобных случаях, он объяснял это изменившимися условиями. Но Сталин за сценой объяснял это антибольшевистским прошлым Троцкого, его неустойчивостью, ненадежностью. С обвинениями Сталин выступил и в печати. В его статье «Наши разногласия», напечатанной в «Правде» от 19 января 1921 года, говорится: «Наши разногласия лежат в области вопросов о способах укрепления трудовой дисциплины в рабочем классе… Существуют два метода: метод принуждения (военный метод) и метод убеждения (профсоюзный метод)… Одна группа партийных работников, во главе с Троцким, упоенная успехами военных методов в армейской среде, полагает, что можно и нужно пересадить эти методы в рабочую среду, в профсоюзы… Ошибка Троцкого состоит в том, что он недооценивает разницы между армией и рабочим классом».

Сталин, Ленин и Троцкий поддерживали и осуществляли решение партии об организации трудармий. Но теперь Троцкий больше не настаивал на трудовой повинности, он предпочитал передать управление промышленностью национализованным профсоюзам. Сталин не желал этого замечать. Апостол принуждения, он восхвалял методы убеждения.