Жизнь Ленина

Ленин знал, что советская внешняя политика тесно связана с внутренней. Приходилось считаться с Грузией и с такими грузинами, которые, как Сталин, ненавидели кемалистскую Турцию. К переговорам между Москвой и Анкарой пришлось привлечь советскую Армению и Азербайджан. Это не уменьшало их зависимости от Кремля, но помогало создать за рубежом, особенно в Азии, впечатление, будто бывшие колонии царизма обрели государственные права. 31 марта 1921 года Ленин одобрил предложение Чичерина о необходимости «соблюдать тактичность при проведении антирелигиозной пропаганды» в областях с мусульманским населением. Ленину было известно о сепаратистских тенденциях среди националистов Украины, Кавказа и Туркестана. Недовольство в этих областях могло вызвать беспорядки и потребовать репрессий. Об этом узнали бы за границей, и репутация Советской России среди зависимых народов была бы испорчена. События в Туркестане послужили хорошим примером в этом отношении.

Когда профсоюзный вождь М. П. Томский не поддержал политики Ленина по вопросу о профсоюзах, Ленин сослал Томского в Туркестан, назначил его председателем Комиссии ВЦИК и СНК РСФСР по делам Туркестана. Там у Томского возникли политические разногласия с членом Туркбюро ЦК РКП(б) Г. И. Сафаровым. Основным пунктом разногласий был вопрос об осуществлении в Туркестане новой экономической политики. Томский настаивал на ее введении, Сафаров же утверждал, что в условиях Туркестана нэп невозможен и надо сохранить военный коммунизм.

Томский написал об этом Ленину. Ленин ответил 7 августа 1921 года: «Конечно, Вы правы, что «9 млн. баранов» нам (Москве) необходимы. Во что бы то ни стало их взять! И тотчас прислать нам в СТО календарную программу их получения…»

«Для попытки уладить Ваши разногласия с т. Сафаровым посылаем т. Иоффе» — ликвидировать неприятности, как всегда, было поручено Иоффе.

Далее Ленин развивал свой план: «Я думаю, можно и должно сочетать обе тенденции. 1) хлеб и мясо Москве в 1-ую голову, 2) ряд уступок (для этого) и премий «купцам», 3) безусловно новая экономическая политика… 4) непременно мусульманские комбеды и 5) внимательное, осторожное, с рядом уступок отношение к мусульманской бедноте».

«Можно и должно сочетать и закрепить линию мудрую, осторожную, соблюдающую интересы нашей «мировой политики» на всем Востоке»^{950}.

Слова «мировая политика» Ленин поставил в кавычки, как бы посмеиваясь над своей напыщенностью. Но уже в следующем письме он эти кавычки снял.

Иоффе, приехав в Туркестан, быстро понял, в чем суть затруднений. 9 ноября он известил Политбюро, что разногласия между Томским и Сафаровым приходят к «разжиганию вражды между русскими и местным населением и между отдельными национальностями».

Сафаров отбирал имущество, скот и инвентарь у так называемых кулаков и делил его между беднотой, т. е. проводил ту же политику классовой борьбы, которая привела к таким катастрофическим результатам в Средней России. Мусульманские жертвы сафаровских беснований во всем винили русских чиновников, своих традиционных притеснителей. Томский, со своей стороны, настаивал на отмене мероприятий военного коммунизма. Но среди кулаков и купцов, которым нэп сулил выгоды, как видно, было много русских, и мусульманская беднота, которую эти русские, наверное, притесняли, не хотела нэпа. Методы Сафарова вызывали ненависть к русским, как и методы Томского. Кроме того, Иоффе ясно говорил, что придется выбирать между Томским и Сафаровым. Нэп оказался несовместимым с комбедами и уступками мусульманской бедноте, вопреки ожиданиям Ленина.

В Москве, как сообщил Ленин Иоффе 13 сентября 1921 года, были «некоторые разногласия по этому вопросу внутри ЦеКа». «Очень важно информироваться точнее, — писал Ленин — Я лично очень подозреваю «линию Томского»… в великорусском шовинизме или правильнее в уклоне «в эту сторону».

«Для всей нашей Weltpolitik» — мировой политики — «дьявольски важно завоевать доверие туземцев; трижды и четырежды завоевать; доказать, что мы не империалисты, что мы уклона в эту сторону не потерпим.

Это мировой вопрос, без преувеличения мировой.

Тут надо быть архистрогим.

Это скажется на Индии, на Востоке, тут шутить нельзя, тут надо быть 1000 раз осторожным.

С к. пр. Ленин»^{951}.

В конце концов именно Сафаров, а не заподозренный Лениным в великорусском шовинизме Томский, был отозван из Туркестана и назначен консультантом по восточным вопросам в Коминтерне. Материалы о его деятельности рассматривались в ЦКК (Центральной контрольной комиссии). В связи с этим расследованием Сафаров подал заявление в ЦК партии о том, что устраняется от всякой ответственной работы. Ленин ответил ему: «Не нервничайте, это недопустимо и позорно, не барышня 14 лет». Сафарову Ленин доверительно писал, что считает начатое против него дело «вздорным», а между тем отправлял в Туркестан для расследований такого важного большевика, как Г. Я. Сокольников^{952}.