Жизнь Ленина. Том 1

«Ленинское «да» было ограничено в ноте двумя комбинациями условий: оно осталось бы в силе, если бы съезд Советов отказался ратифицировать Брестский договор, или если бы немцы перешли в наступление, несмотря на договор, или если бы Советы денонсировали договор из-за каких-либо действий со стороны Германии — такова была первая комбинация условий. Затем: оно остается в силе, если советское правительство сможет положиться на поддержку со стороны США, Англии и Франции. Здесь был еще один вопрос, важнее вопроса о материальной помощи: «Если Япония... попытается захватить Владивосток и Восточно-Сибирскую железную дорогу... какие меры будут в таком случае приняты другими союзниками, в частности и в особенности — Соединенными Штатами, чтобы предотвратить японскую высадку на Дальнем Востоке России?» И, наконец, пошлет ли Великобритания помощь советам через севернорусские порты Архангельск и Мурманск и тем самым развеет слухи о враждебных по отношению к России намерениях Великобритании в ближайшем будущем?»¹

У Ленина и Троцкого были явные причины для беспокойства. Немецкое наступление на западе в сочетании с враждебным британским десантом на севере и японской высадкой в Сибири означали бы конец советской власти. В случае немецкого вторжения Ленин собирался отступать — сначала в Москву, потом на Волгу, потом на Урал и за Урал, в Кузнецкий бассейн^{362 363}. В документе, врученном Лениным и Троцким Робинсу, отмечалось, что действия Японии «могут стать большим препятствием на пути к сосредоточению советских войск к востоку от Урала». Ленин не хотел, чтобы революция задохнулась в железном германо-японском объятии. Япония была союзником и соперником Америки. Как поступит Вильсон?

Документ Ленина-Троцкого оказался холостым патроном. Джордж Ф. Кеннан рассказывает: «Робинс, с помощью консула Тредуэлла и капитана Принса (который вернулся в Петроград с Робинсом), в тот же вечер попытался послать сообщение Троцкого по телеграфу Фрэнсису. К сожалению, они вынуждены были пользоваться военным кодом для передачи, другого не было. Но шифровальные книги были у Рагглса и Риггса, уже выехавших в Петроград, и посольство в Вологде не было в состоянии расшифровать депешу. Это стало известно американцам в Петрограде в тот же день, и они были поставлены перед нелегкой задачей...

«Тредуэлл, сознавая значение депеши, предложил (по сути дела, приказал) капитану Принсу из военной миссии отправить ее прямо в военный департамент в Вашингтон для передачи в государственный департамент, «прибавив, что мы стараемся как можно скорее доставить ее послу». Вместе с одним из офицеров военной миссии, Тредуэлл работал всю ночь, шифруя телеграмму, чтобы шестого утром отправить ее в Вашингтон. Очевидно, однако, что депешу задержали для консультации с Рагглсом, который должен был приехать той же ночью. Рагглс, должно быть, решил по какой-то причине отложить отправку депеши. Его решение, вероятно, было связано с тем, что он ожидал немедленной встречи с Троцким и, несомненно, хотел послать свою собственную версию взглядов Троцкого, а также с тем, что он, как и другие военные атташе союзников, неодобрительно относился к самовольным переговорам Робинса и Локкарта. Во всяком случае, официальные записи показывают, что предложения Троцкого были им отправлены почти две недели спустя. Они прибыли в Вашингтон только к 22 марта, а Брест-Литовский договор был к тому времени уже давно ратифицирован»¹.

Робинс не имел понятия об этих затруднениях и думал, что Вашингтон знает о предложении Троцкого и согласии Ленина. С нетерпением ожидая ответа от Вильсона, он лично умолял Ленина запастись терпением. Но ход событий продолжался. Седьмой съезд Российской коммунистической партии (большевиков) — это название было принято на VII съезде — проходил в Петрограде с 6-го по 8 марта 1918 г. В отличие от последующих съездов, на которых присутствовали тысячи делегатов, этот съезд насчитывал всего 46 делегатов с правом голоса. Каждый представлял 5000 членов партии. Это было совещательное собрание, на котором происходили свободные дебаты (выступило 20 человек). Съезд свободным голосованием ратифицировал мирный договор. «Правда» за 9 марта 1918 г. дает следующие результаты голосования: 30 за и 12 против при 4-х воздержавшихся. Редакторы «Сочинений» Ленина приводят несколько иные данные: 28 за, 9 против и один воздержавшийся^{364 365}. Овсянников насчитал 28 голосов за и 12 против¹. Пустоголовую единогласность, воцарившуюся позже, гораздо легче регистрировать, чем арифметику демократии.