Жизнь Ленина. Том 1

Ленин был разъярен. Первого марта, в тот день, когда вторая часть его статьи появилась в «Правде», он в том же же номере напечатал заметку без подписи, требуя, чтобы все местные Советы сообщили, «сколько вагонов хлеба отправлено в Петроград, какое количество войск они способны послать на фронт немедленно, какое количество красноармейцев обучаются». «Все оружие и снаряды должны быть взяты под учет, должно быть немедленно возобновлено производство нового оружия и снарядов. Железные дороги должны быть освобождены от мешочников и хулиганов. Всюду должна быть восстановлена строжайшая революционная дисциплина. Только при соблюдении всех этих условий можно будет говорить серьезно о войне».

Столицу перенесли в Москву, подальше от немцев. Дипломатический корпус переехал из Петрограда в Вологду и другие отдаленные места. Троцкий остался в Петрограде, чтобы организовать его оборону. Ленин готовился к Седьмому съезду партии: поддержит ли его съезд?

В феврале 1918 г. Лев Каменев, высокопоставленный большевик, позже председатель Совнаркома, был послан через Англию во Францию. Цель его миссии остается спорной. Нет советских материалов, которые могли бы бросить свет на это дело, кроме замечания, сделанного в 1919 г. наркоминделом Г. В. Чичериным. В статье о внешней политике³⁵⁹ Чичерин упоминает, что Каменева, посланного в феврале с чрезвычайной миссией во Францию, отказалось впустить правительство Клемансо — «злейший из наших врагов».

Кажется чрезвычайно странным посылать чрезвычайную миссию к правительству столь враждебному Советской России, как правительство Клемансо, но французское посольство в России действительно снабдило дипломатический паспорт Каменева дипломатической визой, и, учитывая классовую точку зрения большевиков, возможно, что Ленин и Троцкий ожидали, что Каменев, попав во Францию, завоюет пролетарские симпатии или, по крайней мере, укажет своим присутствием, что Германия не связала большевиков по рукам и ногам, и, может быть, даже получит от Клемансо помощь, чтобы обеспечить русское сопротивление германскому вторжению, если оно возобновится.

В конце февраля и в начале марта советские вожди, в том числе Ленин, возобновили интерес к сношениям с тремя западными посредниками-оптимистами: Робинсоном, Локкартом и Садулем. Правительство не знало, остановится ли германское наступление с подписанием мирного договора и ратифицирует ли договор партийный съезд и съезд Советов. Отказ от ратификации вызвал бы новое наступление германской армии. Большевикам могла понадобиться военная помощь Запада.

Когда, 27 февраля, посол США, Фрэнсис, уехал из Петрограда в Вологду, Робинс поехал с ним. Ленин снабдил Робинса написанным от руки письмом к Вологодскому совету с просьбой оказать содействие послу и сотрудникам посольства. Фрэнсис прибыл в Вологду 28 февраля. 1 марта он телеграфировал Государственному секретарю в Вашингтон: «Если советское правительство будет свергнуто, что весьма вероятно, то союзникам следует культивировать новое правительство, дабы предотвратить его союз с Германией»³⁶⁰. Робинс придерживался иных взглядов. Он не был таким человеком, чтобы прозябать в провинциальном городке, где обмениваются сплетнями застрявшие дипломаты. 4 марта он вернулся в Петроград, чтобы быть вблизи Троцкого.

На другой день он посетил Троцкого в Смольном. «Полковник Робинс,— приветствовал его Троцкий,— вы все еще хотите предотвратить мир?» (А мир был заключен в Бресте за 48 часов до этого разговора.)

«Вы знаете ответ на этот вопрос»,— ответил Робинс.

«Так пришло время для определенного решения,—

объявил Троцкий— Мы разговаривали об американской помощи — правда? Можете вы предоставить ее? Можете получить определенное обещание от своего правительства? Если да, то мы можем даже сейчас еще предотвратить мир. Я буду выступать против ратификации в Москве и не допущу ее».

Робинсон осведомился об отношении Ленина к американской помощи.

«Ленин согласен»,— сказал Троцкий.

Робинс хотел знать, подтвердит ли это сам Ленин.

«Подтвердит»,— пообещал Троцкий.

«В письменной форме?»

Троцкий ощетинился: «Вы что, хотите, чтобы мы вам отдали свою жизнь? — воскликнул он.— Немцы в тридцати милях от Петрограда. Когда ваши будут в тридцати милях?»

Робинс все-таки настаивал на письменной ноте.

«Приходите в четыре часа»,— сказал Троцкий.

Робинс вернулся в четыре со своим русским пере-водчиком-секретарем Алексом Гумбергом, позже ставшим единственным в своем роде нью-йоркцем. Все трое прошли по коридору к Ленину.

Величая Ленина «Господином президентом комиссии» (этот титул Робинс придумал сам — полагалось Ленина называть Председателем Совета народных комиссаров), Робинс обратился к нему со следующими словами: «Если правительство США даст утвердительный ответ, выступите ли вы против ратификации Брестского мира на Всероссийском съезде Советов в Москве?»

«Да»,— ответил Ленин.

«Хорошо»,— сказал Робинс и поспешно ушел вместе с Гумбергом³⁶¹.