Жизнь Ленина. Том 2

Затем Рансом спросил, не сползает ли Россия обратно «в феодальную диктатуру», поскольку капитализм процветает, сельскохозяйственное производство растет, а тяжелая индустрия испытывает упадок.

Этого «никак не может быть,— ответил Ленин,— ибо мы медленно, с перерывами, с шагами назад от времени до времени, поднимаемся по линии государственного капитализма. А это линия ведущая нас вперед, к социализму и коммунизму (как высшей ступени социализма)», потому что «власть в государстве в руках рабочего класса».

Рассказ об интервью был интереснее самого интервью. Человек, которого интервьюировали, был интереснее и того, и другого. Он занимает очень высокое место среди государственных деятелей двадцатого века и сыграл выдающуюся историческую роль. Лицо его говорило о силе, хитрости, силе воли и преждевременной старости. Он часто носил пристегнутые воротнички. Я заметил его руки, руки аристократа. В его глазах было что-то рентгеновское, они светились насмешкой и вспыхивали ненавистью. Он был великий ненавистник и великий деятель, современный пролетарский Пугачев, вооруженный арсеналом острых слов и баснословным административным талантом, с головою интелли-гента-вождя и телом поволжского мужика.

49

ВТОРОЙ звонок

Я слонялся по улицам Москвы, когда в отель сообщили из отдела печати Наркоминдела, что Ленин будет выступать на пленуме Московского совета. Этой речи было суждено стать последней в жизни Ленина, я пропустил ее. Было это 20 ноября 1922 года.

Речь его была полна оптимизма. Во внешней политике все обстояло хорошо: «У нас не было, так сказать, если употребить старое сравнение, никаких nfepe-садок, ни на другие поезда, ни на другие упряжки»,— сказал он.

Относительно нэпа между партией и «громадной массой беспартийных рабочих и крестьян» разногласий не было. Все были согласны, что он необходим. «Мы сейчас отступаем... чтобы... сильнее прыгнуть вперед». «Особая трудность» заключается в том, что помощи из-за границы «ждать нечего». Поэтому надо учиться «торговать и наживаться». Правительственный аппарат должен быть улучшен, коммунисты должны быть «правильно размещены» в этом аппарате. «Нужно, чтобы они, эти коммунисты, владели теми аппаратами, у которых они поставлены, а не так, как это у нас часто делается, когда этот аппарат ими владеет. Нечего греха таить, и надо говорить об этом прямо. Вот какие задачи перед нами стоят, и какие трудности перед нами, и это как раз в то время, когда мы выступили на нашу деловую дорогу, когда мы должны были подойти к социализму не как к иконе, расписанной торжественными красками». Ленин советовал ничего не принимать на веру, все проверять. «Сумеем ли мы дело поставить? Это еще далеко не решено». «Социализм уже теперь не есть вопрос отдаленного будущего, или какой-либо отвлеченной картины, или какой-либо иконы... Позвольте мне закончить выражением уверенности, что... из России нэповской будет Россия социалистическая» \

Крестьяне редко читали слова Ленина. Но лозунг о переходе от России нэповской к России социалистической, наверное, дошел до них и, наверное, породил не- ⁴⁵¹ уверенность в завтрашнем дне. Когда я в 1922 и 1923 гг. ездил по сельским местностям, мужики спрашивали, не отменит ли Ленин их право на торговлю. «Стоит ли строить новую избу? Стоит ли покупать вторую корову? — недоумевали они.— Ведь коммунисты могут объявить меня кулаком».

Есть вопрос, на который невозможно ответить, а именно, не пытался ли Ленин приободрить и себя самого, а не только других. В Коминтерне и в Моссовете он нарисовал картину в розовых тонах. Но он-то знал правду. Об этой черной, как уголь, правде свидетельствовал доклад председателя ВСНХ П. А. Богданова на съезде Советов в декабре 1922 года, произнесенный в отсутствие Ленина. Производство чугуна равнялось 4% довоенного, выплавка стали и железа на Украине упала до 2,5% уровня 1914 года, урожай хлопка в Туркестане и Азербайджане упал настолько, что 2 000000 тонн приходилось ввозить из-за границы, покупая их за золото. Наркомфин Сокольников доложил, что в январе 1922 года государственные доходы составляли всего один процент общего бюджета, а дефицит покрывался теми миллионами, которые каждую минуту выбрасывались с печатных станков. Нар-компрос Луначарский доложил, что число учеников в начальных школах упало с 6 860 000 в 1921 г. до 5 300 000 в апреле 1922 г., а затем до 4 750 000 в октябре 1922 г. Причина: недостаток средств⁴⁵¹. Неудивительно, что Ленин дважды, 25 и 29 ноября 1921 года, писал Сталину о необходимости сократить расходы по содержанию флота: «Флот нам не нужен, а увеличение расходов на школы нужно до зарезу»^{452 453}. Ленин был реалистом, он знал, что от маленького флота России все равно мало проку. Из средств, сэкономленных по судоремонтной программе, 2 млн. рублей золотом было ассигновано Наркомпросу, чтобы обеспечить хлебом школьников и учителей⁴⁵⁴.