Жизнь, любовь, страдания

Тут прилетели Пчелы. Попробовали сок и улетели, но не все – одна вернулась к бражке. Захмелела, хотела взлететь, да не может: крылья стали непослушными. И яблок вдруг показалось ей так много, что на все лето хватит – начались у нее галлюцинации. Стоит Пчела на шатких лапках, чуть не падает.

– Вот такую Пчелу мне и надо! – воскликнул Паук. – Была бы трезвая, я с ней не справился бы, а сейчас – запросто!

Паук стал обволакивать ее паутиной. А ей казалось, что кто-то теплым одеялом окутывает. Совсем перестала соображать Пчела.

Паук всю ее связал. Пчела хотела что-то сказать, да рот не открывается, хотела пошевелиться, да не может.

Пролетавшие Пчелы и Мухи над яблоком крутятся, жужжат:

– Паук одурманил одну жертву, теперь следующую любительницу бражки хочет опутать. Улетайте все прочь!

Горилка

Спорили братья, что лучше – книга или выпивка. Услышал их отец, усмехнулся и сказал:

– Дети мои, даю вам: одному – книгу, другому – бутылку горилки. Уходите из дома, а когда узнаете, что лучше, книга или выпивка, возвращайтесь.

Прошло время. Вернулись братья к отцу.

– Ну что, узнали? – спросил он. – Что лучше – книга или горилка?

– Я не узнал, – ответил первый сын. – Лишь разговаривать научился на всех языках.

– А я… – хотел было что-то вымолвить второй, да замолчал, забыв все слова.

– Мне все ясно, – сказал отец. – Кто книгу читал, тот ума нажил, а кто горилку хлестал – без ума остался…

Жизнь

– Несчастная моя жизнь! – сокрушалось Яблоко. – Пока я сочное, с розовыми щечками, меня поглаживают и говорят, что сладкое. А потом съедят и бросят, обозвав огрызком…

Острый Карандаш

К Тупому Карандашу нанялся на работу Острый. С присущей ему остротой он все дела решал на листке бумаги быстро и хорошо.

Тупой был доволен и, лежа на столе, давал все новые и новые указания. Острый после каждого исписанного листочка становился все короче и короче. Вскоре он превратился в никому ненужный огрызок, и его выбросили.

А Тупой Карандаш за великолепно сделанную работу получил повышение в должности, сел в хрустальный стаканчик и давал указания уже двум новым пришедшим к нему острым карандашам.

Пирог

Пироги везли по назначению. Один из них вывалился и упал на мостовую.

Тут же прискакал Воробей.

– Какой большой пирог, и мне достался бесплатно! – восхитился он.

Но недолго радовался Воробей. Подлетел к нему Ворон:

– Отломи и мне кусочек!

– Это мой пирог! Его мне на весь год хватит! – заершился Воробей.

Тогда Ворон молча схватил пирог и, каркнув: «Делиться надо!», улетел.

Подкова

Подкова, прибитая к копыту лошади, бежала по мостовой и громко стучала, так, что летели искры. Ей нравилось бегать, и она делала это с большим удовольствием.

Шло время. Подкова износилась, уже не могла, как прежде, громко цокать и держалась на копытце на одном гвоздике.

– Как я устала! – вздохнула Подкова. – Пойду отдохну.

И отвалилась. Упала на землю, отдыхает, дождь ее поливает, ветер продувает, солнце жжет.

Заметила Подкова, что ржаветь стала, коррозией покрываться – испугалась:

– Буду так лежать – совсем в труху превращусь.

Может, и погибла бы Подкова, но ее подобрали и прибили к калитке на счастье. Ей очень понравилось новое место. Калитку ветер то закрывал, то открывал, Подкова громко стучала, и ей казалось, что она цокает по мостовой.

Муха-эксперт

В художественном салоне Муха ходила по картине и возмущалась:

– Надо же! Картина незаконченная! Масса недоделок! Надо указать художнику, что где исправить.

И она, оставив несколько темных пятнышек, жужжа, полетела к следующей картине.

Керосинка

С утра Керосинка была в прескверном настроении – пылала огнем:

– Я всем покажу, как надо жить! – кричала она и довела Кастрюлю до кипения. Сковорода так впечатлилась увиденной ссорой, что на ней все сгорело.

Керосинка на этом не успокоилась и перебросила весь свой пыл на Чайник:

– Будьте так добры, прошу вас погасить свой гнев, – попросил он. – Я не хочу ни с кем ссориться.

Но Керосинка лишь сильнее разгорячилась. Чайник не выдержал, хлопнул крышкой и закипел.

– Фу! Как вы невыносимы! – фыркнул он и залил ее кипятком.

Керосинка зашипела и потухла, но ненадолго. Чайник унесли, а на его место опять поставили Кастрюлю.

И все пошло, как прежде.

Керосинка никому не давала спокойно жить.

Веревка

– Какое богатое Корыто, в нем полно одежды! – завидовала бельевая Веревка и тут же успокаивала себя: – Ничего, вот наступит время, я стану богата, а Корыто останется ни с чем…

Ртуть и Ветер

Термометр дружил с Ртутью, наблюдал за ней и удивлялся, как она была увлечена теплым Ветром. Если Ветер навещал ее после долгой разлуки, Ртуть от радости поднималась во весь рост, сверкала серебристым блеском и говорила:

– Оставайся со мной всегда таким теплым. Мне это очень нравится!

Но со временем он охладевал и улетал, а она съеживалась в серый комочек и жаловалась ему вслед:

– Почему ты стал таким холодным?

Вскоре Ветер, соскучившись по Ртути, возвращался к ней и снова согревал.

Так было из года в год, зимой и летом. Ртуть всегда ждала Ветер, каким бы он ни был – холодным или теплым.