Жизнь Льва Шестова том 1

В своей книге «О Чехове. Человек и мастер» (М., 1970) К.Чуковский о статье Шестова не упоминает. Когда Чуковский пишет: «…у вас в США вышла книга Льва Шестова», он несомненно имеет в виду одно из двух английских изданий книги «Начала и концы», появившихся в 1966 г. в США. Первое: Chekhov and other essays. The Universityof Michigan Press.Второе: Penultimate words and other essays. Books for Library Press, New York, Freeport. Интересно заметить, что наибольший интерес эта книга вызвала в Америке и в Англии. Впервые она вышла по-английски в Лондоне в 1916 г.; впоследствии она была переиздана в Америке в 1966 г., как указано выше, а затем в Огайо Юниверсити Пресс, 1977.

В Америке же было опубликовано второе русское издание этой книги — в 1978 г., через семьдесят лет после первого петербургского. «Начала и концы» — первая книга Шестова, переведенная на иностранный язык.

Через два месяца после сочувственного исследования Иванова-Разумника появились две статьи с резкими нападками на Шестова. Первая, Д.Философова («Московский Еженедельник», 15.11.1908), вторая, С.Франка («Слово», 12.12. 1908). Привожу выдержки из пяти писем Шестова к Софье Гр., написанных во Фрейбурге в 1909 г., в которых он пишет о своих работах того времени. В двух из этих писем он рассказывает о нападках Философова и Франка. Шестов пишет:

О Бердяеве знаю мало. Переписываться не переписываемся, только статьи его новые получил. Слышал, что он прочел две лекции в Киеве — и с большим успехом, было много народу и много разговоров в газетах. Живет он в деревне, вероятно, отчасти потому, что в деревне экономнее. Вот и все, что я о нем знаю. Что до Ремизова, у него по- старому. Пишет и печатает довольно много, иногда очень удачные вещи (видел его «Сны» в «Золотом Руне», № 5, 1908.). Бедствует по-прежнему — никак не может устроиться. Верно, и до конца дней не устроится — такая его судьба. С ним я переписываюсь — так что знаю все не по слухам, а от него самого. (20.01.1909).

Вам статью Ф. [Философова] прислал, вероятно, Семен Владимирович? Он мне ее здесь показывал. Действительно, он очень сердится и довольно-таки /…?/. Мне в ученики он дает Изгоева и Франка, из коих последний недавно поместил обо мне статью в «Слове», в которой доказывает, что я крайний нигилист, а стало быть, все мое творчество есть «творчество ни для чего». А С.В. он бранит за Мережковского — это дело ясное. В Москве я может быть

снова буду читать в кружке — зовут туда. Просят и в Петербурге читать, но там нужна лекция с «началом и концом», а у меня есть только отрывки без начала и без конца. Для реферата годится — для лекции же едва ли. Мережковские будут в начале февраля в Киеве, но мы верно разминемся, т. к. к этому времени я уже из Киева уеду. (26.01.1909).

Получил Вашу записочку, дорогая Софья Григорьевна, и очень бы хотел так ответить, как хочется — но, к сожалению, нельзя. Начать с того, что несмотря на данное мною Вам обещание и на мое живейшее желание, не могу теперь в Париж приехать. Нужно ехать в Россию — в Москву, в Петербург и — увы! в ненавистный мне Киев. Поездка продолжится не меньше 5–6 недель. Разрешить себе после этого новый перерыв не могу: нельзя работу оставлять, нельзя и семью бросать. Я надеялся, что обойдусь без поездок, а вышло, что ездить пришлось немало. В октябре — в Висбаден и Берлин к родителям, теперь в Россию. Не можете и представить себе, как эти постоянные перерывы мешают мне. Одно только хорошо: чем дальше, тем их будет меньше. Все-таки с Киевом я совсем уже почти не связан, а в Петербург мне нужно случайно: обанкротился мой издатель, Пирожков, и нужно спасать свои контракты, чтобы они не попали в руки к какому- нибудь сомнительному дельцу.

О себе что сказать? Понемногу работаю, даже осенью статью написал по поводу юбилея Толстого (появится скоро в «Русской Мысли» январь 1909, см. стр.107.). Сейчас тоже что-то пишу — что, не могу сказать точно, пока не кончу, а кончу, верно, не скоро: чего торопиться? Без меня в России, Мережковский с Философовым пошли против меня походом. Подняли шум чуть ли не на всю Россию. Они устроили реферат (Философов) в Москве[56], с участием Мережковского. Философов и Мережковский заявили публично,