Жизнь Льва Шествоа (По переписке и воспоминаниям современиков) том 1

Вы уже, конечно, давно из газет знаете о происшедшем у нас перевороте. Описывать, что произошло, не приходится: сведения выйдут слишком запоздалые. Ведь и русские газеты приходят к вам. Слава Богу, все обошлось необычайно хорошо: нн кровопролития, ни грабежей. Даже в те дни, когда полиция совсем бездействовала, а милиции еще не было, порядок не нарушался. Сейчас все вошло в колею: сегодня трамваи пошли, рабочие стали на работу. А почта, телеграф и железные дороги все время правильно функционировали. Даст Бог, и дальше так будет и возможное наступление немцев на нашем фронте за-

станет страну вполне уже организованной. (Фане, Москва, 6(19).03.1917).

Мы все здесь думаем и разговариваем исключительно о грандиозных событиях, происшедших в России. Трудно себе представить тому, кто сам не видел, что здесь было. Особенно в Москве. Словно по приказанию свыше, все, как один человек, решили, что нужно изменить старый порядок. Решили и в одну неделю все сделали. Еще в Петрограде были кой-какие трения — в Москве же был один сплошной праздник. В Киеве еще проще: генерал Брусилов отдал приказ — и этим все было сделано. И так дальше — меньше, чем в одну неделю вся огромная страна со спокойствием, какое бывает только в торжественные и большие праздники, покинула старое н перешла к новому. В письме, конечно, всего не расскажешь, но в русских и во французских газетах ты, конечно, прочла все подробности. Сейчас жизнь вошла уже в обычную колею: ходят трамваи, работают фабрики, в гимназиях учатся, в высших учебных заведениях читаются лекции, выходят газеты — никто бы и не догадался, что еще на прошлой неделе произошло такое великое мировое событие. Бог даст, и война скоро окончится: последняя надежда немцев на влиятельную германофильскую партию в России пала. Может быть, в России н есть еще германофилы, но они либо арестованы, либо попрятались и опасности уже не представляют. (Матери, Москва, 7(20).03.1917).

У нас здесь образцовый порядок. В Москве, как и в Киеве, переворот произошел идеально спокойно. Теперь, с каждым днем, жизнь все больше и больше устраивается. В участках, вместо приставов, присяжные поверенные. За городовых по ночам дежурят дворники. В обществе тоже большая согласованность: крайние течения отступают на второй план и стушевываются. Правительство завоевало себе общее доверие. Бог даст, справимся со всеми трудностями, хотя их н не мало. (Фане, Москва, 15(28).03.1917).

И в Киеве, как в Москве, переворот произошел без всяких осложнений, спокойно. Многочисленные митинги, мани-

фестации не нарушали порядка. В Киеве это, конечно, особенно важно — ввиду большей близости Киева к театру военных действий. Сегодня уже месяц со дня переворота — и жизнь все больше и больше налаживается по-новому. Авось, Бог даст, Россия будет разумнее других стран и перейдет к новому строю без особых потрясений. (Матери, Киев, 29.03.1917).

Вы получаете русские газеты — можете судить по ним, как все произошло и что теперь делается. В общем — одно можно сказать: никак нельзя было надеяться, что такой страшный переворот произойдет так тихо. Вот уже полтора месяца, как пало старое правительство, а никаких крупных беспорядков нигде не было. Вчера праздновали в Москве 1-е Мая. Народу вывалило на улицы несметное количество — но все было чинно и спокойно и все, походив, сколько полагается, по улицам, послушав митинговых речей, разошлись по домам. Сегодня снова работают, магазины открыты, трамваи ходят. Видно, народ гораздо толковее, чем о нем думали наши старые правители. Бог даст, все успокоится и наладится: надежды немцев на беспорядки не оправдаются, как не оправдались и другие их расчеты. Война, видно, быстро идет к концу. Может к концу лета удастся уже повидаться. (Матери, Москва, 19.04(2.05).1917).

На днях писал тебе и мамаше. На всякий случай посылаю открытку, чтоб чаще были вести и чтоб вкратце сказать, что все у нас благополучно и все здоровы. Уже скоро 2 месяца после революции — постепенно все налаживается. Не легко, конечно. Но где же такие перевороты легко проходят? В России еще сравнительно благополучно. Все-таки живем мирно, спорим, но сери- озно не ссоримся. Дотянем до учредительной организации — тогда, верно, уляжется все и мы вступим в норму. Авось, и война, наконец, окончится. (Фане, Москва, 24.04(7.05). 1917).

***

Друзья Шестова по-разному принимали события. Евгения Юдифовна Рапп, сестра жены Николая Александровича Бердяева, жившая в Москве с Бердяевыми, рассказывает о том, как Бердяев и Андрей Белый реагировали на происходящее. Она пишет: