Жизнь Льва Шествоа (По переписке и воспоминаниям современиков) том 1

К рукоположению пришли в храм и друзья мои, бывшие тогда в Москве. Вспоминаю прежде всего О.Павла Флоренского (со своим Васей), участвовавшего в литургии, М.А.Новоселова, Н.Н.Прейса, Вяч. Ив. Иванова, Н.А.Бердяева, П.Б.Струве, кн. Е.Н.Трубецкого, М.О.Гершензона, Л.И.Шестова, Е.А.Аскольдову и др. Все они после службы участвовали и в дружеском чаепитии, духовенством храма для нас радушно устроенном. Тогда это было не легко. (С.Булгаков, стр.42).

Много лет спустя, в Париже, Булгаков в письме к Шестову вспоминает, что он ему подарил сукнона рясу (письмо от 12.03.1936, см. том II). Описанная встреча была одной из последних, а может быть, и последней встречей Шестова с московскими друзьями. В начале июля Шестовы покинули Москву, где жизнь становилась все труднее и труднее, и поехали в Киев. В Москву, где четырьмя годами раньше они устроились на постоянное жительство

в уютной квартире, им не суждено было вернуться.

***

В Киев Шестовы приехали, вероятно, 5 июля 1918 г. Их приняли к себе Софья Исааковна и Даниил Григорьевич Балаховские, которые жили в великолепной квартире из 10–12 комнат на Трехсвятительской улице — теперь улица Героев Революции (вероятно, д. 41), с чудесным видом. Дом стоял на высоком берегу Днепра, недалеко от Андреевской церкви. Он был выстроен до войны отцом Даниила Гр. для семьи Балаховских. Даниил Гр. и Софья Ис. занимали весь третий этаж. Анна Ел. с детьми поехала на летние месяцы в Крым. Осенью Наташа поступила в гимназию Жекулиной, а Таня — в Университет на филологический факультет.

В то время Киев был столицей независимой Украинской республики, которая находилась под немецким контролем, во главе ее стоял гетман Скоропадский, поставленный немцами после взятия Киева (1.03.1918). Когда Ше-

стовы приехали иа Украину, Киев был почти сказочным городом по своему продовольственному положению. В ноябре 1918 г. ушли немцы, пал гетман, Киев переходил из рук в руки. В декабре его захватил Петлюра, 5(18) фев- ряля 1918 г. в город вошли большевики, 31 августа (13 сентября) его заняла белая армия. С каждым новым режимом в Киеве становилось все хуже и хуже.

Осенью 1918 г. семья Балаховских уехала с французским поездом в Одессу (Даниил Гр. был французским консульским представителем), откуда они в апреле 1919 г. перебрались в Париж. Киевскую квартиру они оставили на попечение Шестовых. Шестовы прожили там до октября 1919 г.

Музыковед Николай Леонидович Слонимский, живший в Киеве у Балаховских с сентября 1918 г., рассказывает в своих неизданных воспоминаниях о тогдашней жизни в Киеве:

После революции поток беженцев, литераторов, музыкантов, людей самых различных политических оттенков, направился на Украину, главным образом, в Киев. Осенью 1918 г. я решился оставить голодный и холодный Петроград. Я направился в Киев и воспользовался гостеприимством семьи Балаховских, которая была связана многолетней дружбой с моей семьей.

Я помню, что в то время, когда ожидался налет украинского «атамана» Петлюры на Киев, зимой 1918 г., газета «Киевская Мысль» поместила заметку о Шестове с «философическим» заключением: все говорят о Петлюре, а мало кто знает, что в Киеве находится замечательный мыслитель Шестов. Почему-то Шестов думал, что я поместил эту заметку, но это было не так. И еще раз нмя Шестова было упомянуто в киевской прессе с политическим оттенком. Это уже было после захвата Киева большевиками в феврале 1919-го года. Советская газета «Киевская правда» напечатала статейку, в которой она «разоблачала» факт, что всеми уважаемый философ Шестов

является также владельцем мануфактурной торговли на Подоле и что его настоящая фамилия — Шварцман. Тут был и оттенок антисемитизма, странный в коммунистической газете в то время, когда Троцкий был военным комиссаром. Склад товаров Шварцманов сгорел во время постоянных стычек гражданской войны. Шестов сам видел этот пожар из «небоскреба» Балаховских.