Жизнь Льва Шествоа (По переписке и воспоминаниям современиков) том 1

прямо не верю себе, что все так удачно кончилось. Теперь она может спокойно готовиться к ecolesuperieure. И, к счастью, все ее лекции в нашей части города и на этот и на следующий год. Так что еще один из недостатков нашей квартиры сам собой уничтожился. Если б еще у Тани сошло благополучно! Я ей советую взять один еще предмет — русскую филологию у Омана и Кульмана. В случае, если она по фр. литературе провалится, у нее все-таки будет 4 certificatsи, значит, licence. Поговорим об этом, когда приедешь: время терпит. Пока Таня и Наташа кутят. Нашли какую-то француженку, у которой великолепный теннис в Севре, и пропадают там по целым дням — благо дни стоят великолепные: с утра солнце, хоть и холодно. И сейчас с утра убежали, только вечером вернутся. И в концерты ходят — Таня и на Кусевицкого и на д'Аль- гейм ходила. В понедельник у нас будет и верно будет играть московский Орлов и т. д. Коля, верно, тебе все рассказал, впрочем. Вчера на д'Альгейм Марью Николаевну [Муромцеву] встретили. Может, я ее на Орлова приглашу, если успею. Досадно, что тебя нет, но может быть, удастся его еще раз заманить. Как видишь, все у нас благополучно, лучше быть не может. Только тебя не достает, и я уже даже начинаю сердиться, что тебя так долго нет, а дети плачут. (Париж, 28.10.1922).

В это время Фаня начала в Берлине практику. Сразу возникли трудности. Шестов советует ей выработать в себе необходимое «деловое спокойствие»:

Я думаю, что в будущем, никогда, когда ты будешь пользовать пациентов, тебе не удастся создавать для них идеальные условия. И всегда неизбежно будут трения с родными пациентов… Это, по-моему, zurSachegehort. Во всех практических делах приходится приспособляться к условиям и мириться с тем, чего устранить нельзя. Нужно это себе раз навсегда сказать и относиться к этому, как все деловые люди относятся, т. е. спокойно… К возможным же трениям будь впереди более или менее готова и относись к ним с тем деловым спокойствием, которое ты должна во что бы то ни стало в себе выработать, если решилась заниматься таким практическим делом, как лечение больных психоанализом. Если бы ты ограничилась одним теоретическим изучением психоанализа — ты могла бы, конечно, не «перевоспитывать» себя. Но раз нужно «agir» — и тебе, и всем нам нужно себя перевоспитать, т. е. приучить себя применяться к условиям жизни. Мне приходится делать на старости лет то же самое. Сначала я реагировал на все неприятности — теперь отношусь к ним спокойно: перемелется, мука будет… Может, не сразу — но все же тебе удастся сделать все, что можно, если только ты решишь сделать Schwammdriiberпо отношению к разным встречающимся по пути препятствиям… Теперь о моих делах. Прежде всего еще раз спасибо тебе, Герман, за твои хлопоты, за то, что выслал книги, заехал в Кельн и т. п. (Париж, 4.11.1922).

В следующем письме к Ловцким Шестов говорит о своих встречах с Эйтингоном:

У нас все по-старому. Часто вижусь с Эйтингоном. Познакомился с его женой, очень милые люди. Дал мне читать статьи Фрейда — много интересного и значительного. Я сказал Эйт., что жаль, что Фрейд стал врачом — не философом, ибо, если бы у него не было специальных задач, связанных с медициной, его смелость и наблюдательность могли бы привести к очень интересным открытиям. А он мне сказал, что, если бы Фрейд знал меня, он бы пожалел, что я — не врач. Но, я думаю, что я ближе к истине. Правда, я читал только те статьи Фрейда, которые к медицине не относятся, ибо в медицине мало мог бы разобраться. И с Эйтинг. мы больше беседуем об самых общих вопросах психоанализа — и Oedipus-Komplexusв наших разговорах уходит на последний план. (Париж, 10.11.1922).

***

В письме к Ловцким от 12.05Л921 г. (см. стр.212) Шестов говорит, что он боится, что статья «Дерзновения и покорности», которую он отдал в «Современные Записки», там совсем не пойдет. Статья состоит из 52 афоризмов, написанных в России и в Женеве. В ноябре 1922 г. выяснилось, что «Современные Записки» напечатают только первую половину статьи (афоризмы 1-20). Вторую половину (афоризмы 21–52) Шестову удалось пристроить в трехме- сячник литературы «Окно», который осенью 1922 г. был основан Марьей Соломоновной и Михаилом Осиповичем Цетлиными. Об этом и о других парижских делах Шестов пишет Ловцким в Берлин: