Жизнь Льва Шествоа (По переписке и воспоминаниям современиков) том 1

Вчера мне сказали в редакции [ «Современных Записок»], что твоя, Герман, статья об Эйнштейне пойдет окончательно в XIV [120] книжке. Нужно иметь терпение. Из моей статьи [121] в XIII книжке всего пойдет 15 стр., в XIV — ничего не пойдет, а в XV — еще страниц 20. Они не знают, куда девать огромный материал, который у них накопился. Было бы совсем плохо, но, к счастью, Цейтлины [122] тоже затеяли с января журнал-трехмесячник и, несмотря на наши напряжения, зовут и меня туда. Сегодня пойду разговаривать, может быть, удастся пристроить конец «Дерзн. и пок.» [123]. А затем вот что. Журнал Ц. нуждается пока в материале. Гершензон у них очень в фаворе. Гершензону же статья «Б. и Ш.» очень понравилась. Не напишешь ли ты, Герман, ему, чтобы он ее у Цейтлина пристроил, если не целиком — то вторую часть. Мне, ты понимаешь, неловко: но Гершензон это может свободно сделать. Попытка — не пытка.

Эйтингон уехал в Лондон и через неделю вернется. Мы с ним все больше и больше сходимся. Он был у Сорина и в таком восторге от портрета моего, что хотел ему заказать портрет своей жены и найти покупателя на мой (своего beau-frereв Америке), в расчете, что портрет к нему самому попадет. Но Сорин не хочет его в частные руки продавать [124]. Plon, кажется, при книжке приложит этот портрет. Т. е. Plonхочет с фотографии снять, а Сорин требует, чтобы facsimileбыло. Не знаю, сойдутся ли. Если будет факсимиле — у нас будут хорошие снимки. Может, и для немецкого издания пригодятся. (Париж, 17.11. 1922).

Что до твоей статьи [ «Бергсон и Шестов»] — если будет случай, я с Цейтлиным поговорю. Но вообще у меня с ними очень напряженные отношения из-за Гершензона, о котором, когда его нужно было выписать из Москвы, они даже поговорить со мной не хотели. Я все же попытаюсь (хотя мало надеюсь на успех: ведь, главным образом, у них Мережковский и Гиппиус орудуют, которые почему-то опять на меня злятся — может думают, что я инспирировал Белого: читали вы его «Воспоминания о Блоке» [125]?), а ты, Герман, спишись с Гершензоном. (Париж, 27.11.

1922).

Сегодня я получил письмо от Бердяева: у них в Берлине затевается с января философский журнал [126]. Но туда едва ли тоже пустят: у них свои задачи. Через Лазарева можно узнать. С Marcan-Blockя уже подписал договор. Я им два раза писал, что переводы не принадлежат тебе, Герман, а принадлежат «Скифам», и рекомендовал им обра-

титься к Лундбергу, который обещал мне в Кельне, что переводы будут им переданы. (Париж, 9.12.1922).

Вчера приходил ко мне Эйтингон проститься. Сегодня он едет в Италию, а оттуда в Германию. Я с ним говорил о тебе, Фаня. Он того мнения, что Фрейд не согласится на твою новую комбинацию. Он сказал, что лучше всего тебе оставаться у них. Я уже и не знаю, что тебе посоветовать — отсюда ничего не видно. Вчера Таня подошла после лекции к P.Janetи спросила его, взял ли бы он в ученики доктора философии, который им очень интересуется, и он ей ответил самым категорическим отказом. Д-р Эйтингон пригласил меня к себе в Германию — жить у него, сколько мне захочется. Я, конечно, теперь ехать не могу. С одной стороны, лекции, с другой, здесь затевается одно дело, которое, если оно удастся, может дать во многих отношениях и для меня хорошие результаты. Так как оно только началось, то я пока еще ничего не пишу. Недели через 3–4, думаю, кое-что выяснится: тогда напишу. (Париж, 12.12.1922).

Напрасно Анна написала вам про то, что здесь трудно устроиться. Конечно, лучше было бы, если бы возможно было заниматься только своим делом. Но ведь этого никогда не было. И прежде — вспомните, сколько я ухлопывал на заботы о житейских делах! Полжизни на них уходило! А другая была отравлена. И теперь, конечно, тоже — но раз нельзя изменить, нужно принять и примириться. Анна все убивается — но и другим тоже всегда материальные заботы очень мешали. Уехать же теперь из Франции было бы ошибкой. Многое положено и, быть может, в конце концов и плоды будут… Большое спасибо тебе, Герман, за все твои хлопоты. Я не знаю, чем уже отблагодарить тебя, и удастся ли когда нибудь отблагодарить — так много ты для меня делаешь. Жаль, что М.В.[Магсап- Block] не хотят предисловия: все-таки, оно немного бы читателям объяснило, с чем они дело имеют. Здесь в Париже, статья Шлецера много мне помогла. Надо было бы все-таки, если можно, повлиять на них, чтобы статья

вводная была. Вот Plonвыпускает и со статьей и с портретом (Сорина). Что это ты за работу затеял о Шопенгауэре, Юме и Канте? Конечно, тема очень интересная, но где ее пристроить? У нас ведь философских журналов совсем нет, а у немцев — не добьешься помещения статьи в философском журнале. Мне кажется, что в «Совр. Зап.» тебе легче будет пристраивать небольшие статьи. Может, в конце концов, у них и «Б. и Ш.» [ «Бергсон и Шестов»] пойдет, так как я уже отдал все, что у меня было, Цейтлиным и не скоро что-нибудь для «Совр. Зап.» у меня найдется — а им эта твоя работа очень понравилась. (Париж, 17.12.1922).