Жизнь мальчишки

— А вы не помните, что именно говорил попугай, кроме ругательств?

Мистер Осборн откинулся на спинку стула. Склонив голову набок, он задумчиво вертел в руке вилку из столового набора, так что была видна татуировка на пальцах с буквами «А», «Р», «М», «И», «Я».

— А для чего тебе нужно это знать, могу я спросить? — осведомился он.

— Да просто так, — легкомысленно пожал я плечами. — Стало любопытно, и все.

— Значит, тебе стало любопытно? — Мистер Осборн слегка улыбнулся. — И ты пришел сюда только для того, чтобы спросить у меня, что наболтал попугай?

— Именно так, сэр.

— Но это случилось почти три недели назад. Почему же ты не заглянул ко мне раньше?

— Дело в том… что у меня не было времени.

Все это представляло собой чистую правду: я хотел зайти к мистеру Осборну и расспросить его, но последние события — сбежавший динозавр из Затерянного мира и то, что мой отец потерял работу, — действительно оказались для меня более важными, и эта встреча отошла на задний план.

— Сейчас я уже не помню точно, что именно говорил попугай, за исключением, конечно, соленых словечек, которые я тебе не могу сказать без разрешения Тома.

— Так мой отец заходит к вам? Я и не знал.

— Иногда бывает. Последний раз он приходил, чтобы написать заявление для приема на работу.

— Вот как? — удивился я. — Не знал, что мой отец умеет готовить.

— Мыть посуду, — поправил мистер Осборн, внимательно меня разглядывая. Кажется, я вздрогнул. — У нас в кафе приемом на работу заведует миссис Хакаби. Она тут установила просто казарменные порядки.

Я кивнул в ответ, стараясь не встречаться с внимательным взглядом мистера Осборна.

— Так вот, попугай, — снова заговорил он, и его улыбка стала шире. — Попугай цвета морской волны. Ругается без умолку. Но он ведь живет в доме сестричек и принадлежит мисс Гласс Голубой. Чему же тут удивляться?

— Не она же научила его этим ругательствам!

Я и не знал, что взрослые тоже называют ее мисс Гласс Голубая.

— Признавайся начистоту, Кори. Зачем тебе понадобилась болтовня этого несчастного попугая?

— Дело в том, что я хочу стать писателем, — объяснил я, сам удивляясь своей находчивости. — И меня интересуют всякие любопытные вещи.

— Писателем? Собираешься писать рассказы и все такое?

— Именно, сэр.

— Сдается мне, трудновато тебе будет заработать этим кусок хлеба.

Мистер Осборн поставил локти на стол.

— Так ты сейчас вроде как собираешь материал для своего рассказа, или что ты там решил написать?

— Да, сэр, — кивнул я, видя вдали луч надежды. — Вы попали прямо в точку!

— Но ты ведь не собираешься писать о мисс Гласс Голубой?

— Нет, — честно признался я. — Но в моей истории будет попугай, говорящий по-немецки.

— Вот как? Что ж, это меняет дело. В твои годы я тоже мечтал, повзрослев, стать либо солдатом, либо сыщиком. В одном моя мечта, можно сказать, сбылась. — Мистер Осборн взглянул на свои татуированные пальцы. — Жаль, что не удалось стать детективом: заработки у них получше, — сказал он с тихим вздохом, из которого можно было понять, чем реальная жизнь солдата отличается от того, что пытались изображать мы, играя в лесу в войну.

— Вы помните, что еще, кроме ругательств, говорил попугай?

Мистер Осборн хмыкнул, но его улыбка не утратила своего дружелюбия.

— Если у тебя все же хватит настойчивости, чтобы стать писателем, думаю, ты преуспеешь. Это действительно так важно для тебя?

— Да, сэр. Мне необходимо это узнать.

Мистер Осборн помолчал, о чем-то размышляя.

— Болтовню этого попугая было тяжело разобрать, — наконец снова заговорил он. — Почти невозможно было услышать нечто связное.

— Но я все-таки хотел бы узнать.

— Хорошо, писатель, давай попробуем вспомнить. Надо собраться с мыслями. Впрочем, открою тебе один секрет.

Мистер Осборн подался немного вперед:

— Работая с миссис Хакаби, наслушаешься столько ругани, что хватит на всю оставшуюся жизнь.

Я посмотрел, нет ли ее поблизости, но, по-видимому, она вышла то ли на кухню, то ли в комнату отдыха.

— Помнится, попугай болтал что-то о… — Мистер Осборн закрыл глаза, вспоминая. — «Кто еще знает?» — вот что он говорил.

— А что-нибудь, кроме этого, вы можете вспомнить? — настаивал я.

— Да, именно это он и говорил, — кивнул мистер Осборн. — «Кто еще знает?» — вот что болтала эта птица в перерывах между руганью.

— «Кто еще знает» о чем? — спросил я.

— Непонятно. Просто «Кто еще знает?», а остальное я просто не разобрал. И было еще какое-то слово, похожее на имя.

— На имя? Какое имя?

— Ханнафорд, вот какое. По крайней мере, близкое к этому по звучанию.

«Ханна Фюрд», — вспомнил я.

— Может быть, я и ошибаюсь, ведь я слышал это имя только один раз. Но ругается попугай забористо, уж поверь мне!

— Вы помните что-нибудь о том, как мисс Зеленая… гхм… мисс Катарина Гласс говорила, что попугай начинает беситься, стоит ему услышать, как играют на пианино ту пьесу?

Я постарался вспомнить название мелодии.

— «Прекрасная мечта», так, кажется, она называется?

— «Прекрасный мечтатель», — поправил меня мистер Осборн. — Конечно, я помню эту песню, потому что мисс Гласс Голубая учила ей и меня.

— Учила вас?