Жизнь Мухаммеда

Среди разгула победителей Мухаммед, как умел, выполнял свою миссию пророка и посланника Бога. Молился над павшими мусульманами — мучениками веры, для которых уготовано райское блаженство. Следил, чтобы не было пьянства и азартных игр. Чтобы не ели домашних ослов — мясо домашних ослов, пояснил он, запрещено мусульманам; верблюдов и лошадей есть можно, а осла нельзя, такова воля Аллаха, да и оазис разорять ни к чему — теперь это их же достояние, владеть им они будут всегда, и следует к нему относиться по-хозяйски. Пока одежда и верблюды не поделены — не трогать их, не портить, а то иной мусульманин, надев на себя трофейную одежду, глядишь, под шумок норовит ее утаить от справедливого дележа, а уличат его — отговаривается: взял, дескать, поносить на время, а присваивать ее и не собирался. Запретил Мухаммед менять золотые слитки на золотые монеты и серебряные слитки на серебряные монеты — менять подобное на подобное — ростовщичество, а ростовщичество — смертный грех в глазах Аллаха. А серебро на золото и золото на серебро менять можно — это честная торговля, обмен вещами разной природы.

Довел Мухаммед до сведения мусульман и новое повеление Аллаха, запрещавшее трогать беременных пленниц; а когда нет уверенности, беременна пленница или нет, то ждать, пока состояние ее не выяснится с несомненностью. Иначе, по представлениям Мухаммеда, может последовать недопустимое смещение чистого и нечистого мужского начала, ни права, ни обязанности родившихся детей невозможно будет определить.

Насколько действовали увещания Мухаммеда на праздновавших победу мусульман, сказать трудно. Все было — и пили, и в кости играли, и ослиное мясо ели. Но делали все это тайком и зная в душе, что совершают грех, а не с прежней языческой беззаботностью.

За четыре года походов и сражений соратники пророка незаметно превращались в воинов-профессионалов, не умевших да и не желавших заниматься земледелием. Не о монотонном и тяжком труде мечтали они, а о новых удачных походах, о подвигах во имя веры, о добыче и славе. Селиться на захваченных в Хайбаре землях они не собирались. Это понимали племена Хайбара, купившие жизнь и свободу в обмен на обещание покинуть родные края, и они известили Мухаммеда о своем согласии остаться на тех же условиях, что и жители Фудака, — в качестве арендаторов, обязанных отдавать половину собранного урожая мусульманам. Мухаммед охотно принял их предложение, после чего по всем правилам был заключен письменный договор между Мухаммедом, пророком и посланником Бога, и племенами Хайбара. На их веру Мухаммед не посягал. Дела в Хайбаре были завершены, пора было возвращаться в Медину.

В один из последних дней пребывания в оазисе на Мухаммеда было совершено, если верить преданиям, очередное покушение. Пленница-рабыня, мстя за убитых близких, подала ему начиненное ядом жаркое из барашка. Мухаммед, ничего не подозревавший, выбрал себе лопатку, откусил большой кусок мяса и стал жевать. Но странный привкус насторожил его, и он поспешно выплюнул мясо. «Лопатка сказала мне, что она отравлена», — якобы рассказывал он впоследствии. Бишру ибн аль-Баре, который сидел рядом с пророком, кости барашка ничего не сказали, он проглотил отравленный кусок мяса и скончался; его причислили к тем, кто пал мученической смертью в борьбе за веру. Отравительницу отдали на казнь родственникам Бишра. Мухаммед остался жив, но порция яда досталась и ему, и здоровье пророка пошатнулось — именно с этих пор, по его словам, он стал страдать мучительными болями.

Отравили Мухаммеда в Хайбаре или нет — мы не знаем. Но болезнь его началась после похода в Хайбар. Бишр, деливший с пророком трапезу, умер, а Мухаммед считал причиной своей болезни отравление. Возможно, он заболел тяжелой и не поддававшейся полному излечению формой плеврита.

Отравление не сразу сказалось на здоровье Мухаммеда, и по дороге в Медину он взял в жены или наложницы пленницу Сафийю, которая, очевидно по велению свыше, приняла ислам. Мусульманин Абу Айюб всю ночь ходил вокруг его брачной палатки с мечом в руках.

— Я боялся за твою жизнь, Мухаммед, — объяснил он наутро удивленному пророку. — Ведь ты убил ее отца и ее мужа, ты истребил весь ее народ, и еще недавно она была неверующей…

— Пусть тебя хранит Аллах, как ты хранил меня в эту ночь! — ответил ему Мухаммед. Опасения Абу Айюба были не лишены оснований, но совесть пророка была спокойна — все свершилось по воле Аллаха. Сафийя, которой по милости Всевышнего овладела десница Мухаммеда, была разрешена ему, его брак с ней был чист и безгреховен. И разве не Аллах руководил влечениями сердца своего пророка и посланника?

Возвращение в Медину было триумфальным. Лишенные добычи, «лицемеры» и кочевники искренне сожалели о своем недавнем ослушании, и Бог простил их участие в походах было вновь разрешено им.