Жизнь на гранях миров

– Конечно, найти бухту – это только полдела, – продолжает Игорь. – Потому что ждать корабли нужно долго: не день и не два. Наши воины могут сменяться, делая это очень тихо, и даже костров зажигать им нельзя. Но эффект от неожиданной атаки может превзойти все ожидания.

– Сколько людей нам потребуется?

– Конный патруль – весь, а пехоты – не меньше двухсот человек. Это исходя из того, что один корабль может вмещать до восьмидесяти бойцов.

Они долго обсуждают тонкости операции, делятся мыслями по поводу того и другого, но вдруг выясняется, что воины не умеют плавать! Конечно, они выросли в степях по ту сторону гор, где нет больших рек. Препятствие серьёзное, и Игорь, вместо того, чтобы отдыхать, в ближайшее воскресение поднимается наверх. Море прохладное, но вода спокойна, и он, вооружившись терпением, проводит первый урок плавания, а заодно и отмывания грязи с солдат, которым незнакомо слово «баня».

А конный патруль, высланный Салахом, тем временем исследует берега. Они находят то, что искали, в достаточной отдалённости от крепости; это широкая бухта, спрятанная среди скал, песок которой испещрён следами множества ног. Тут же разбросаны кострища, обрезки дерева: видимо, кочевники занимались ремонтом. Лес – почти в полумиле отсюда, это далеко для засады, но крупные камни, окружающие бухту, вполне могут укрыть авангардный отряд, который вступит в бой первым. И Салах, поддаваясь убеждённости Игоря, решается.

«Что я делаю? – спрашивает Игорь, сидя в тишине маленькой операционной. – Разве моё дело – воевать? Я – врач, и только врач. Может быть, я вживаюсь в это полудикое племя, становлюсь их частью, или просто мне жаль тех людей, которые погибнут, если не отвадить пиратов от берегов?» Он неравнодушен, ему не всё равно, что происходит на его стороне. Да, он давно принял эту сторону, и здесь – его друг Адамар, здесь – те воины, которых лечил столько лет, и здесь сейчас – те простые крестьяне, которые приносят ему своих детей. «Ты всегда на чьей-то стороне, – продолжает он свою мысль, – иногда на стороне сильного, иногда – на стороне слабого. Кого ты защищаешь теперь?» Мысли бегут, это поток, который невозможно удержать. «Я на своей стороне, – вдруг чётко и убеждённо отвечает он себе самому. – Неважно, кто здесь, сильный или слабый. Просто я выбрал ту сторону, где мне хорошо. Я мог бы и не вмешиваться, но тогда нужно было бы остановиться в самом начале».

На исходе ночи Игорь пытается уснуть, чтобы проснуться дома; Светы нет, она взяла «выходной», и он долго крутится на постели: без неё и холодно, и неуютно. Наконец, засыпает. Но тихий стук в дверь будит его, и он встаёт, чтобы открыть.

На пороге – юноша, хорошо знакомый ему по уроку плавания: он быстрее других овладел мастерством и отлично держался на воде. Парень извиняется: был в карауле, а потому не мог прийти раньше. У юноши – хорошее, тонкое лицо, неуловимо напоминающее ему кого-то, глаза тёмные, умные.

– Заболел? – спрашивает Игорь.

– Нет, – улыбается парень, – поговорить.

Они усаживаются, и гость рассказывает, что давно хотел научиться чему-то ещё, помимо искусства воевать. А потому смотрел на врача: ему казалось, что лечить людей невероятно сложно…

– Да, это сложно, – подтверждает Игорь.

Но теперь всё изменилось: с тех пор, как в гарнизоне начал работать госпиталь, он понял: его место – здесь. Врач качает головой:

– Ты знаешь, сколько лет нужно учиться?

– Я готов.

«Всё как-то по-детски», – думает Игорь. Но парень нравится ему: в нём чувствуется чистота и бескорыстность.

– Ты можешь остаться, поработать помощником, крепкие руки нам всегда нужны. Но разрешит ли командир?

– Уже разрешил.

«Что-то быстро», – удивляется Игорь. И вслух добавляет:

– Только учти: дисциплина у нас – как в бою: все делают то, что говорю я.

Парень согласно кивает головой.

– Как тебя зовут?

– Нисан.

«Нисан, весенний месяц. Ладно, посмотрим на тебя». Оставшись один, Игорь думает о парне, о его стремлении, и вспоминает себя: та же неудержимость, та же искренняя готовность учиться и преодолевать. Ученик? Может быть, и так. Не обязательно учить его основам хирургии, но знать анатомию, физиологию он обязан. Самое основное, на уровне, к примеру, войскового фельдшера русской армии времён первой мировой. Почему бы и нет? С этими мыслями он засыпает…

Дни идут за днями. Где-то там, знает Игорь, воины несут вахту: они ждут разбойничьи корабли. Если бухта – место их стоянки, то значит, рано или поздно кочевники вернутся сюда. По вечерам Игорь не задерживается, поднимается как можно раньше; его госпиталь наготове: первый бой – и он наполнится ранеными. «Только бы мест хватило», – думает хирург, проходя вдоль кроватей. «Лёгких» больных можно положить на соломенные тюфяки вдоль стен, а потом отправлять в казармы. Главное, чтобы не забывали перевязки делать. Вот тут Нисан и поможет: он хорошо знает всех. Тяжелораненых – наблюдать. Игорь спокоен: на этот раз у него есть и противостолбнячная сыворотка, и антибиотики, и масса других отличных лекарств. И он сделает всё возможное, чтобы не потерять ни одного пациента!