Жизнь на гранях миров

Сепсис! Самый страшный враг хирургии. Этому парню нужны дополнительные антибиотики, нужна операция с активным дренированием, но перед этим необходимо сделать тщательный бактериологический анализ. Игорь мог бы попробовать пронести кровь, но это займёт время, а у юноши его нет. Да и не выдержит он вторую операцию. На земле ему можно было бы помочь, но не здесь.

– Морфин внутривенно, три раза в день.

Больше ничего нельзя сделать, только облегчить страдания.

Игорь идёт вдоль кроватей, закрывает за собой дверь в палату. Ему нужна одна минута, и он тихо стоит у стены. Боль нарастает – и отступает. Опять нарастает и опять уходит внутрь. Нет, и не может быть привыкания, потому что, как бы он ни старался, всегда кто-то ускользает, и даже когда кажется, что все идут на поправку, у одного или двух почти нет шансов. Минуты текут. Врач заставляет себя переключиться с того, чего он не может изменить, на то, что пока в его власти, и возвращается. Обход закончен, пора приступать к приему больных.

Несколько дней затишья – и новая схватка с кочевниками, на этот раз неподалеку от крепости: они напали на патрульный отряд. Раненых немного, но бой был утром, а доктор придёт только вечером, а потому сёстры, как умеют, оказывают первую помощь солдатам. Несмотря на суету, в госпитале царит порядок, ответственные за смену твёрдо знают, что нужно сделать до прибытия врача, и когда Игорь, наконец, появляется, его ждёт готовая операционная.

Рядом стоит Нисан, это его первая операция, он одет в чистый халат, руки идеально вымыты. Сегодня, да ещё много дней, он будет только смотреть и, возможно, подать какую-то мелочь, но Игорь знает, что это лучший способ – наблюдать. Поэтому он всё время негромко рассказывает, какие инструменты берёт, для чего, и как правильно зажимать сосуды. Учебников у них нет, а значит, юноше придется всё учить со слов. Тот напряжённо слушает, придвигается ближе, но Света отодвигает его плечом: «не мешай!» – и Нисан краснеет. Игорь насмешливо смотрит на него: он прекрасно понимает, какие чувства вызывает у юноши его хорошенькая жена. Операция закончена, хирург аккуратно накладывает шов, и ученик видит изящную витиеватую цепочку. Вздыхает: вот бы ему так научиться! Его собственные швы похожи на разрубленную топором капусту…

Поздно вечером, как всегда неожиданно, появляется Адамар. Он проходит мимо спящих бойцов, негромко приветствует друга и вдруг видит Нисана, который, спрятавшись в дальнем углу, склонился над шкурой. Владыка останавливается:

– Что он делает?

– Учится накладывать швы, – поясняет Игорь. – У парня светлая голова, но руки огрубели от тяжёлого оружия, и пальцы потеряли гибкость. Вот и тренируется.

– Что он делает здесь? – повысил голос Адамар.

Нисан вскинул глаза, увидел владыку – и тут же вскочил.

– Это мой ученик, Адамар. Первый за многие годы. Парень сам пришёл и сказал, что хочет учиться.

Владыка слушал, прищурившись. Игорь тихо добавил:

– Он не трус и здесь не потому, что боится сражаться. Он действительно хочет лечить!

Адамар не ответил, направился к юноше. С минуту тихо разговаривал с ним, – тот низко склонил голову.

– Не посрами мою кровь, – услышал Игорь конец фразы, сказанной обычным тоном.

– Хотел бы я, чтобы он был хотя вполовину таким, как ты, – произнёс владыка, вернувшись.

– Он будет лучше, Адамар. Для этого мира – лучше. И он будет с вами постоянно.

«Да, он не сможет сделать сложную операцию, но успеет вовремя помочь тем, кому можно», – добавил врач про себя.

Едва Адамар ушёл, Игорь выжидательно посмотрел на Нисана. Тот поднял взгляд:

– Это – мой отец…

Всё уснуло. Затих госпиталь, разбрелись по своим комнатам уставшие сёстры, Света направилась в спальню, чтобы вернуться домой. Игорь вышел во двор, крепко вдохнул чистый воздух, в котором смешались запахи волн, свежеспиленных деревьев и тонкого дыма костров. Подумал об Адамаре. Он слышал, что сыновья владыки, кроме самых младших, живут в стане как простые воины, без каких-либо привилегий. До тех пор, пока сами, своими усилиями, не продвинутся выше. Это казалось ему суровым, но справедливым. Но сегодня, увидев встречу сына с отцом, он почувствовал что-то сродни печали, будто упущенное тепло отцовской любви наполнило его собственную душу невесомой горечью. Будто одиночество юноши, который не заслужил даже объятия повелителя-отца, передалось и ему. И ещё он подумал, что непременно будет обнимать своих детей.

Весна шла с размахом, яркая, сильная. На полях появились первые труженики, крестьяне, шла пахота, земля прогревалась, готовясь вобрать в себя крепкую россыпь тугих зёрен. А в крепости с утра до вечера слышались стук топоров, визжание пил. Воины, свободные от караульной службы, строили большой амбар, посыпали двор чистым морским песком. Игорю удалось уговорить начальника гарнизона начать возведение особого места: бани.

– Воды много, дров – предостаточно, пусть воины привыкают к элементарной гигиене.