Жизнь на излом. Ранение навылет (СИ)

– А-а-а, – заливалась Шурка, – Кирка, он меня броси-и-ил! Сказал, что к этой дуре вернется, она ему блинчики по утрам печет! А-а-а-а, Кира! Меня на блинчики-и-и!

– Господи, горе-то какое! – прижав голову Шурки к своему плечу, уверенно произнесла Кира. – Мужика-идиота потеряла!

– Он не идиот, – сопротивлялась Шура, – он хороши-ий! Бога-атый!

– Пойдём-ка, милая, на кухню. Чаю попьем, и ты мне все об этом расскажешь!

Шурка, все еще судорожно всхлипывая, послушно встала и поплелась на кухню за подругой.

Кира уже ставила чайник и в тот момент, когда она распаковывала пачку печенья, вдруг вспомнила, как они утром с Глебом кормили друг друга бутербродами. От светлых воспоминаний она улыбнулась, но тут же опасливо взглянула на Шурку.

– Кирка, нельзя быть такой счастливой! – обиженно выдала Шурочка, заметив счастливую улыбку Киры и, забирая сразу несколько печенек из пачки, засунула их в рот.

– Подожди, не нужно всухомятку, Саш. Сейчас в чайнике вода уже вскипит, я ромашку с мелиссой заварю, с чаем попьем. Ты лучше расскажи, что случилось.

– Ничего особенного, Кир. Просто мужики все козлы. Наигрался и бросил. Ему вдруг захотелось семейного уюта и покоя. Стал пропадать и задерживаться на работе. А вчера и вообще не приехал ночевать. Сегодня после обеда заявился, так я как положено, скандал закатила, посуду пошвыряла на пол. И он тихо так, козел, спокойно, представляешь! Выдал мне, чтобы я собирала вещи и ехала домой. А он к семье возвращается.

Кира молча кивнула, и пока Шурка продолжала поливать своего любовника грязью, разлила по чашкам чай и тоже присела за стол.

– Шур, ну может, он прав? Ведь у них ребёнок…

– И ты туда же? Нет, Кирка, любовь и дети несовместимы! Что у него там в семье? Заботы одни, хлопоты, и жена с рогулькой на голове в линялой футболке. А я ведь для него все делала, всю себя наизнанку вывернула, лишь бы ему хорошо было! И мне же хорошо было-о, – снова заревела Шурка.

– Ну, Шур, раз он семейный человек, зачем на него было время тратить. И без него богатых и перспективных мужчин много. Мне кажется, найдешь ты еще свое счастье. И полюбишь по-настоящему! – попыталась успокоить подругу Кира.

– Любовь? Перспективный? Неженатый… может ты и права, – задумалась она.

– Конечно, ведь каждый имеет право на счастье – жить с любимым человеком.

– Да, ты права, Кира, – зло вытерла слезы Шурка. – Я еще докажу всем, чего я, стою! А ты чего вообще приехала? – вдруг сменила она тему, внимательно рассматривая подругу.

– Мы с Глебом завтра с утра к моим, в Приглядное, а с понедельника он на работу выходит.

– А жить ты где будешь? На квартире у них остаешься или обратно сюда переедешь?

– Нет, что ты! Я пока с нашей квартиры никуда. К Вере Николаевне буду, конечно, наведываться. Но жить у них я не собираюсь. Очень далеко от универа, да и без Глеба что мне там делать? Неизвестно, насколько часто он сможет брать выходные.

– Так он всё-таки в военную?

– Да. Решил туда, хочет денег заработать.

– Ой, не верю. У Маковецких денег куры не клюют! – фыркнула Шурка.

– Ну, он вроде кредит отцовский хочет побыстрее закрыть, – Кира не хотела вдаваться в подробности, но и врать не умела, поэтому отделалась такой формулировкой.

– А, понятно… много должен?

Кира согласно кивнула.

– Вот ведь засада. Это он теперь там будет, ты здесь…

– Ой, Шур, не дави на больное, – загрустила Кира. – Сама не знаю, как буду. Этот месяц у родителей, а потом здесь с учебой, надеюсь, забудусь. И время до его увольнительных будет пролетать незаметно.

– Так ты ночевать к нему поедешь сейчас?

– Да, я только за вещами. И через полчаса Юрка приедет, он каждый день меня до дома Глеба отвозит, а утром в универ.

– Ого! Вот это Санта-Барбара! – театрально закатила глаза Шурка. – И Глеб вам это разрешает?

– Что значит разрешает? Он сам Юру попросил.

– Кир, ну ты ж не дура и не слепая, чтобы не понимать, что Юрка на тебя запал. Он ведь там, на даче, даже на меня не посмотрел ни разу. А когда я ему предложила оттянуться по полной, он знаешь что заявил? Что для него теперь существует только одна девушка – ты!

– Глеб с ним поговорил, – начала оправдываться раскрасневшаяся от волнения Кира. – Юра обещал, что не будет…

– Что не будет? – перебила Шурка. – Не будет сохнуть по тебе?

– Ну перестань, Шур…

– Ай, ладно, сами разберётесь! Просто дурак твой Глеб. А Юрка когда приедет, говоришь?

– Минут через десять.

– Слушай, будь другом, сбегай в магазин, а? Я с таким опухшим лицом на улице даже появляться не хочу! Мне только хлеб и к чаю что-нибудь, можно здесь, в угловом.

Шурка сделала уморительно-милую мордашку, и Кира, оценив распухший нос и красные веки подруги, сжалилась:

– Хорошо, сейчас сбегаю. Пиши список, я пока свою сумку к порогу поставлю и вещи проверю, чтобы ничего не забыть.

Шурка быстро начеркала на бумаге длинный список, завернула в нее банковскую карточку и сунула в руке Кире:

– Пин код помнишь? Смотри, может что-то другое увидишь, бери. И это, ты не переживай, я как увижу Юркину машину, позвоню ему, чтобы поднялся и тебя у нас подождал.

Кира кивнула и, схватив записку с карточкой, побежала в магазин.