Жизнь на лезвии бритвы. Часть II

— Сам додумался или кто надоумил? — ласково спросил я, улыбаясь во весть рот острыми треугольными зубами. — Я же тебя, тварь, на ленточки порежу и жрать заставлю, а всю семью пущу на фрикасе и скормлю собакам. Ну, говори! — рявкнул я, делая зрачки глаз вертикальными. Семикурсник «поплыл», в щит ударило несколько заклинаний со стороны преподавательского стола. Это они зря, я ведь не с бухты-барахты упоминал о правосудии и не причинении вреда невиновным. Сам замок запитал мои щиты, отправив проклятия обратно к создателям. Снейп, старший Малфой и незнакомый мне маг кулями хлопнулись на холодный мрамор пола.

— Я не могу, — прохрипел Грэхэм, неимоверным усилием задирая вверх правую руку, на запястье которой проступило призрачное кольцо Нерушимого обета.

— Так-так. Не сам, выходит? — задал я наводящий вопрос.

— Не сам! — дернув кадыком, выдавил слизеринец.

— За деньги или за услугу? — острие клинка переместилось к паху виновника.

— Деньги, будь ты проклят! — проорал Грэхем, судорожно суча непослушными ногами и пытаясь отползти от лезвия, взрезавшего ширинку.

— Где они?

— В сундуке! А-а-а, мать твою, в сундуке, не трогай меня!

Сотни пар глаз с ужасом наблюдали за разворачивающейся экзекуцией.

— Акцио сундук Грэхема Милборна! — выставив в сторону руку с палочкой, я едва слышным шепотом попросил невидимую Малышку Ниппи принести оный объект.

Эльфийка не подвела. Умненькая Ниппи изобразила дело так, будто предмет гардероба принесло в зал моим заклинанием. Ага, через все двери и препоны. Я силён, однако. Напитав лезвие силой так, что оно засветилось на манер светового меча, одним ударом сношу крышку зачарованного сундука.

— Это они? — указав на подхваченный заклинанием кожаный кошель с вензелем Малфоев, склонился я над наемником-неудачником, и тут же, по наитию:

— И много тебе заплатил Малфёныш?

— Тысячу!

— Как видишь, Грэхэм, не стоило оно того, не стоило. Сейчас я тебя отпущу, но предупреждаю, не вздумай сбежать. За сто тысяч галеонов тебя и твою семейку из-под земли достанут и живьем выпотрошат. О вире я буду разговаривать с твоим отцом.

— Нет!

— Что, «нет»?

— Я совершеннолетний, я сам отвечу за свой поступок. Не впутывай сюда мою семью.

— Сам так сам. Уважаю, таки у тебя есть яйца, а теперь пошёл вон!

Надеюсь, у родителей парня хватит ума упасть в ноги моего «отца» и выплатить виру или попроситься в услужение, тогда им будет гарантировано убежище, ибо с Малфоя станется нанять наёмников для устранения виновника позора сына. Грэхэма, освожденного от удерживающего проклятья, словно ветром сдуло, а я всем корпусом развернулся к слизеринскому столу, из-за которого очухавшийся приснопамятный старший Малфой, растерявший весь аристократический лоск и блеск, старался вытянуть перепуганного вусмерть отпрыска. Драко дергался, пытаясь оторвать зад от стула и ладони от столешницы, к которым его приклеила магия Ниппи. Верная эльфийка быстро сообразила что к чему и приняла меры к задержанию главного виновника.

— Не так быстро, мистер Малфой.

— Лорд Малфой! Немедленно отпусти моего сына!

— Вы не в том положении, чтобы что-то требовать, — подбросив на ладони кошель с тысячей галеонов, сказал я.

— Ты ничего не докажешь. Ты сам подкинул деньги в сундук Милборна. Драко ни в чем невиновен.

— Нет ничего проще, ло-о-орд Малфой, — издевательски протянул я. — Если ваш сын невиновен, пусть он поднимет руку, — Ниппи, мой сегодняшний небьющийся козырь и неизменный фактор неожиданности, освободила правую руку белобрысого засранца, — и произнесёт простую фразу: Я, Драко Люциус Малфой, магией и жизнью клянусь, что в глаза не видел этот кошель и не просил Грэхэма Милборна подкинуть пергамент с именем Александра Кощеева в Кубок огня. Я жду. Драко, что же ты, давай, докажи свою непричастность, опровергни мои обвинения. Ну?! Драко, ты онемел? Лорд Малфой, если ваш сын невиновен, почему же он не клянётся? Выходит, правда на моей стороне. Я обвиняю Драко Люциуса Малфоя в покушении на убийство и требую правосудия.

— Ты его не получишь, щенок, мерзкий варвар, — Люциус обнажил палочку, — русская свинья, вали в свою Сибирь, грязный ублюдок! Не дорос ты ещё до лорда, щенок!