Жизнь на менопаузе. Как выжить среди приливов и бурь

После окончания фильма Лолита машет грудными плавниками и бьет хвостом. Каждый раз, когда толпа взрывается аплодисментами, она подплывает к дрессировщице за рыбой. Та одновременно кормит косатку и лениво потягивает через трубочку фруктовый коктейль. Наконец она делает резкое движение рукой вниз и сразу вверх. Лолита скрывается под водой. Ее не видно несколько минут, а затем она стрелой взмывает над бассейном – ее тело разрывает голубизну неба. Этот прыжок – эта брешь – подобен библейскому чуду, которое видят глаза, но не может постичь разум. Толпа замирает, когда она входит в воду, поднимая каскад кружевных брызг.

В словаре английского языка слово breach («брешь») имеет несколько значений:

1) повреждение, разрыв или открытая рана на теле;

2) трещина (например, в стене) от удара;

3) прыжок кита из воды.

* * *

Застрять в тесноте и ждать удара извне. Глупо сравнивать мое заточение с заточением Лолиты? Это бесчувственно по отношению к настоящим пленникам и заключенным? Да. И все же, пусть я и не в аквариуме, клетке или камере, но я чувствую, как после наступления менопаузы мир сжимается, свободы становится все меньше. Как писала поэтесса Лори Шек в сборнике «Плен» (Captivity), «Просто мне больше не кажется, что я могу быть где-то еще / По тому, как бережно я ограничена самой собой, заперта / В этом медленном превращении из себя в небытие».

Я пыталась разобраться, почему я так остро сочувствую заточению Лолиты. Почему ее положение так сильно отзывается во мне. Я узнаю чувство, когда человека неволят, не буквально, как Лолиту, но метафорически. Зависимое положение всегда объединяет женщин, но после потери фертильности эта связь становятся крепче. Я под запретом, я под колпаком, которым культура скрывает и ограничивает престарелых женщин. Лолита должна оправдывать ожидания тех, кто приходит в океанариум: быть существом, которое не хочет на свободу, заключенной, которая должна благодарить своих тюремщиков, самкой, которая делает трюки за еду.

* * *

Толпа аплодирует, и Лолита плывет обратно к дрессировщице, а я задаюсь вопросом: испытывает ли она жалость по отношению к нам, зрителям. С нами явно что-то не так. В каком-то смысле мы слепы. Я смотрю, как Лолита кладет голову на бетонный край, и думаю, испытывает ли она ярость, как все заключенные в первое время, или странную благодарность, как некоторые женщины после долгих лет в заточении.

Английское слово сaptivity («заточение», «заключение») произошло от латинского captivitas, которое означает человека, находящегося в плену у врага во время войны. Пленникам часто завязывают глаза, но сам пленитель страдает слепотой нравственной. Я хотела бы быть ближе с другим существом в менопаузе, но поняла, что заточение Лолиты, хотя и приблизило ее ко мне физически, не дает понять ее истинную сущность, да просто увидеть ее по-настоящему.

После шоу Лолита покачивается на волнах у края бассейна под бьющее из динамиков техно, прикрыв глаза от разъедающего хлора. Ужасно видеть ее такой безжизненной, но это все же лучше, чем предыдущая сцена, когда ее заставляли «ловить» воздушные поцелуи, посланные зрителями. Кен Бэлкомб, основатель Центра исследования китов, считает, что у Лолиты стокгольмский синдром. Она привязалась к людям, которые лишили ее свободы. В этом она не отличается от женщин, которые испытывали сочувствие к своим похитителям. Чтобы выживать в невыносимых обстоятельствах, Лолита вынуждена строить продолжительные отношения с теми, кто держит ее в плену. Некоторые зоозащитники полагают, что причина ее покорности химическая: ей одновременно дают транквилизаторы и антидепрессанты. Страдания этого существа, которое вырвали из дикой природы и заперли в одиночестве в тесной водяной тюремной камере, очевидны, их можно ощутить физически. Но люди проталкиваются вперед, вытягивают над головами руки с телефонами и улыбаются.

* * *

На следующий день я и двадцать других протестующих стоим перед океанариумом на дамбе Рикенбакер Козуэй и пытаемся убедить водителей развернуться. С нашего места виден вход в Океанариум в конце парковки и задняя бетонная стена павильона косаток. Невыносимо печет солнце. Я уже чувствую, как горят плечи и стягивает кожу на лице. Протестующий с мегафоном кричит на английском и испанском: «Узнайте больше!» Другие раздают листовки, в которых рассказывается об условиях содержания Лолиты и планах выпустить ее обратно в родные воды штата Вашингтон. Парень-веган держит написанный от руки плакат: «Отвалите от животных». Две девушки одеты в костюмы косаток: черные капюшоны с розовой подкладкой, просторные рукава в форме грудных плавников. Маленький мальчик Хуан пришел на митинг с семьей. Он нарисовал Лолиту и написал сверху: «Extraño a mi mama!»[30]