Жизнь на высокой скорости (ЛП)

Нам не сообщили о красных флагах, на Hangar straight их не было, так что он опять начал тормозить, и вот тогда на его заднем колесе сломался ниппель. Наверное, он думал, что вылетя с трассы, смог бы затем вернуться обратно.

Я подумал: «Он меня не пройдет до тех пор, пока мне по радио не скажут его пропустить». Я не собирался его выталкивать, и в мои намерения это никогда не входило. Михаэль — честный гонщик, как и я, это была просто гонка. Я тормозил так поздно, как только мог, он съехал с траектории, и трасса была грязной. Следующее, что он сделал — это заблокировал тормоза и пролетел мимо меня. Я подумал, что он вряд ли остановится сам. Мы видели повтор, он немедленно заблокировал тормоза, отпустил их, чтобы разблокировать колеса, опять ударил по тормозам, а затем они сломались, и он улетел с трассы.

До самого конца гонки я не знал, что с ним случилось. Гонку не откладывают для того, чтобы гонщик вернулся на пит-лайн и заменил машину, так что я просто подумал, что ему не хватило времени, чтобы вернуться.

Команда должна была сконцентрироваться на гонке и постараться выиграть ее. Я промахнулся на пит-стопе, и это стоило мне победы. Во время первого пит-стопа я заезжал на пит-лайн, а парни из «Макларен» уже ждали своего пилота. Как только я проехал мимо них, я осознал, как близко к ним находится моя команда, и понял, что не смогу остановиться вовремя, чтобы занять в своих боксах правильную позицию. Так как я промахнулся, они не смогли сразу вставить заправочный шланг в горловину бака.

Я был удивлен, когда Жан Тодт позднее за это меня критиковал. В Канаде Михаэль въехал в стену, и «ну, ты знаешь, так иногда бывает». Я ошибся на два фута на пит-стопе, и меня жестоко раскритиковали. Жан выполняет фантастическую работу, он смог опять превратить «Феррари» в команду, способную сражаться за титул чемпиона. Он нашел нужных людей, поставил их на нужные места в нужное время, и убедился, что они делают все, что только можно делать. Но иногда он выступает с комментариями, с которыми я просто не могу согласиться.

У него с Михаэлем возникли очень близкие взаимоотношения, которые устраивают их обоих. Я не думаю, что смог бы работать так же, я почти до фанатизма охраняю свой собственный мир.

После того, как Михаэль въехал в ту стену в Сильверстоуне, все изменилось; точнее, и изменилось, и нет. После этого мы сравнялись по очкам, и это был мой великолепный шанс побороться за чемпионство. Больше не изменилось ничего. Люди думали, что через пару гонок Михаэль вернется, и все опять встанет на свои места.

Складывалось такое ощущение, что до тех пор я должен был просто отбыть номер. Перед гонкой в Австрии Росс Браун сказал мне «Ты должен проследить за тем, чтобы Хаккинен набрал как можно меньше очков, чтобы когда Михаэль вернулся, у него все еще оставался шанс». Однако, в тот момент команда была на моей стороне, и так продолжалось в течение нескольких гонок. Но вопрос, вернется Михаэль или нет, конечно, всех волновал.

Мы не знали, на чьей стороне поля находится мяч, и ситуация была несколько неясной. При таких обстоятельствах Жан Тодт должен был определиться со стратегией. Чем лучше были мои выступления, тем труднее было ему это сделать. Ситуация была слишком запутанной, чтобы он мог сказать решающее слово.

Во вторник после гонки в Сильверстоуне Энрико и я встретились в Болонье с Лукой ди Монтеземоло и Жаном Тодтом, и они сказали нам, что не хотят продлевать мой контракт. Они выбрали довольно странное время для такого сообщения, учитывая, что я был их надеждой в чемпионате! И тем менее, это сообщение не стало сюрпризом, потому что Энрико знал об этом уже дней десять.

Энрико знает в автогонках всех, и разговаривает со всеми. Я думаю, мы могли узнать об этом даже раньше, чем об этом узнал м-р. Аньелли. Как я уже говорил, в 2000 году я согласился выступать за «Хонду», но когда сделка не состоялась, я был вынужден искать другие варианты. Хотя я и не собирался говорить этого на той встрече, «Феррари» меня уже не интересовала, потому что я чувствовал, что там я всегда буду выступать на вторых ролях. Тем не менее, мы продолжали разговор, чтобы посмотреть, есть ли у нас совместное будущее. Мы также обсуждали стратегию, и я тогда сказал, что, по-моему, для каждого пилота нужно иметь свою обслуживающию бригаду на пит-стопе; мы обсуждали мое предложение о переключении тактики команды на нового первого пилота. Например, в Австрии, где в том году я выиграл, это было решающим фактором. Если бы в гонке участвовал Михаэль, то я, наверное, из-за такой стратегии не выиграл бы. Он должен был бы заезжать на пит-стоп кругом позже меня, и мне пришлось бы ехать туда раньше. На этом круге я выскочил с пит-стопа на две секунды раньше ДиСи, прямо перед ним, и выиграл гонку. Если бы Михаэль был в гонке, окажись он в подобной ситуации, победа досталась бы ему, а я приехал бы третьим и выглядел круглым идиотом.