Жизнь наизнанку

— От… от… — Даниле хотелось ответить что-нибудь оскорбительное, но он не находил слов. Вместо этого подошел и начал рассматривать невероятным образом разрубленную огромную бабочку. В боку болело, но любопытства от этого не убавилось. Черно-зеленая, перламутровая расцветка, переливающаяся на свету, крылья аккурат с ладонь одного из юнцов, ядовитые волоски по всей поверхности… Красивое чудовище, но до такой бабочки дотронешься — скончаешься в ужасной агонии примерно через час. Хорошо хоть, что сюда они залетают очень редко.

— Извини, — виновато пробормотал Фудзи, подходя к другу. — Она и вправду так ядовита?

— А это надо было спрашивать прежде, чем со словами «А русские не сдаются!» пытаться сделать себе хирикири…

— Харакири, — тихонечко поправил друг.

— Да иди ты! — в сердцах бросил Данила и, обойдя восхитительную, но опасную тварь, зашагал вниз по склону. Каждый шаг отдавался болью в правом боку. Видимо, ушиб ребро. Но тогда хруст откуда? Сломал?

— Что с тобой? — раздался сзади голос догоняющего друга.

— Ничего.

— Не ври мне! Я же вижу! — Фудзи насупился.

— Я, кажется, ребро сломал, — сдался парень.

— Какая же тебе теперь физподготовка? Блин, это я во всем виноват! — друг приблизился и положил руку на плечо. — Тебе к врачу надо. Срочно.

— Нет, — твердо ответил Данила. — Все подумают, что я филоню.

— И ничего они не подумают! Я тебя прикрою…

— Отлично! — Чеков вдруг резко остановился и повернулся к другу. — Одолжишь мне свой нож?

— Это танто[3]. Короткий меч, — Фудзи подозрительно сощурил глаза, отчего Данила улыбнулся. — Чего это ты удумал? Э-э-э… Даже не думай мне врать! Я вижу тебя насквозь!

— Так дашь или нет?

— Ну, почему у русских, когда они что-то задумают, морды такие хитрые становятся? Говори давай!

— Есть возможность, пока ты будешь меня прикрывать, проследить за Юрой, — пожал плечами Данила.

— За Нахимом? — теперь с уверенностью можно было сказать, что Фудзи вытаращил глаза.

— Ну, а когда у меня еще такая возможность будет?

— Так он обычно уже ранним утром стартует. Как ты его найдешь, Дань?

— Он вчера ореховой настойки перебрал, — ухмыльнулся Чеков. — Нам с матерью пришлось его до койки провожать. Думаю, что еще не ушел. Успею.

— Знаешь, Дань, не лез бы я на твоем месте раскрывать чужие тайны…

— Не могу. — Чеков пошел дальше, а Фудзи, догоняя, слушал разговорившегося друга. — Он с моей матерью живет, а за день может и слова не сказать. Молчит, нажирается ягодной настойки к вечеру, а утром уходит бродить по острову. Можно было бы оставить все, как есть. Ведь никто из начальства его не трогает, и рыба в доме всегда есть, но… Знаешь, он очень хороший человек; не могу объяснить, но чувствую это. Что-то давно грызет его изнутри. Что-то ужасное. Именно поэтому я должен решить эту задачу, узнать и решить, — последние слова Данилка говорил твердо и уверенно и невольно вызвал уважение Фудзи.

— А знаешь, я помогу тебе. Постой, — с этими словами Ямомото остановился, отстегнул ножны короткого меча танто от пояса и протянул другу. — Это семейная реликвия, но для хороших дел, думаю, подойдет. Только смотри… Если им мясо разделывать будешь, то я лично потом тебя покромсаю. Не для этого он. Это наследие настоящих Самураев!

— Спасибо. Ты лучший друг на свете, Фудзи!

— Я же говорил, что ниндзя! — паренек с гордостью поднял вверх палец, отчего Данилка засмеялся, и друзья продолжили путь к поселению, раскинувшемуся у берега.

Двадцать лет назад, когда поселенцы только сбивались вместе, наряду с малыми рыбацкими суденышками рядом с берегом бросил якорь танкер с топливом из Малайзии. Этого на несколько лет хватило, чтобы утлые старые посудины выходили в океан, а рыбаки добывали рыбу. Да что и говорить: это позволило на два года сохранить кораблям жизнь, иначе шторма вне спокойной бухты просто срывали их с якорей и бросали на берег, что в конечном счете и случилось позже, когда топливо закончилось. Теперь берег представлял собой кладбище затонувших и выброшенных на землю и отмель вблизи ее кораблей. Сам траулер снесло в океан, где он «благополучно» и исчез. А из обшивки и каркаса малых судов люди сделали заграждение, которое помогло спастись от нашествия крабов — огромных, закованных в хитиновые панцири монстров, которые начали свои набеги на поселение. С тех пор Город окружала металлическая стена.

Дома, или скорее хижины, состояли из переплетенных ветвей кустарниковых кедров и ольхи с нагроможденными сверху пластинами железа. И только позже, когда состоялось прибытие на Шишку делегации из Вилючинска, на остров начали поставлять древесину и оружие, дома стали строить прочнее. Но старые, плетеные, стояли до сих пор. В условиях нового мира нельзя было разбрасываться строительными материалами.