Жизнь напрокат (СИ)

Речная лента вилась и постоянно виляла, все время забирая влево. Наша лодка скользила мимо сонных, обрывистых берегов. Корявые корни желтых сосен точно пучки кровеносных сосудов или щупальца диковинного спрута пронизывали песчаную толщь, вырывались наружу, стремясь к воде. Ветки густого кустарника вырастали будто из самой реки, их листья сливались с густой, жирной ряской в одноцветное зелено-бурое покрывало. В тихих заводях стаями гнездились непуганые утки, покачивались резные кувшинки.

Эх, клюет тут наверно…

Взятый с самого начала темп держали на протяжении двух часов, не меньше. Длинный с конопатым трижды сменялись за веслами и заметно поднаелись. Усталые лица осунулись, а махи весел стали экономнее. Примерно через километр свернули в узкую протоку слева от основного русла. Там пошли втрое медленнее, веслами ворочали осторожнее, дабы не нацепить на лопасти лишней тяжести в виде черно-зеленых ошметков речных водорослей.

Причалили к заболоченному бережку в пять вечера. Место темное, тихое, петляющий отводок реки превратился в спокойный, узкий ручей с медленной водой, со всех сторон нависали косматые, толстенные ели, образуя нечто вроде мрачного тоннеля. Я бы не удивился, если в глубине леса за этими елками притаилась избушка на курьих ножках.

- Лезь на берег! - скомандовал Одинец, первым спрыгнув на землю, когда Невул последним гребком вогнал нос лодки в мягкую осоку.

Длинный снял с бортов весла и уложил на дно. Вслед за ним я покинул лодку и помог вытащить ее целиком на сушу.

Одинец забрал у Невула мешок и начал уверенно углубляться в лес, разводя в стороны махровые еловые лапни.

- Где это мы? - заинтригованно поинтересовался я. - До озера далеко еще?

- Не далеко, пошли, - пальцами подтолкнул меня в спину Невул. - За Одинцом иди, он приведет.

Километра три по мягкой лесной подстилке из коричневой опавшей хвои и мшистых кочек в лабиринте черных стволов дались трудновато. В глухом, нехоженом лесу царил сумрак и было совсем не так жарко как на открытой воде. Затекшие за время речного сидения ноги еле шевелились. По началу я пытался примечать ориентиры, но быстро забил, ибо все эти дубы, елки и кочки на одно лицо как высыпанные из коробка спички. Я было захотел просить остановки на привал, но темный, неприветливый бор впереди вдруг разорвался близкой прорехой. Одинец обогнул заросли дикоягодного кустарника и вывел нас на небольшую поляну, как забором окруженную мрачными стволами.

Открывшееся место оказалось очень похоже на партизанскую базу из кинофильмов про войну. Бугор землянки под соснами, похожий быт с местом для костра и выгребной ямой. Кострище тоже оборудовано в яме, чтобы огонь не слишком маячил издалека. По бокам от костровища воткнуты две деревянные треноги с поперечиной вертела и отесанные бревна для сидения, рядом свален лапник для маскировки секретного объекта и сухой валежник.

Над костровой ямой курился прозрачный дымок, облизывая закопченные бока большого котла. Пахло мясным варевом. С бревен нам навстречу поднялись двое: крепыш и коротышка.

- Где Хриба? - спросил с ходу Одинец.

- За дичью отправился, - медленно ответил крепыш с давно не стриженной головой и сальными, вениками торчащими патлами.

Опять знакомое лицо. На его скуле еще заметен синяк от Сашкиного кулака.

Коротышка, что почти на голову ниже Одинца, подошел ближе и снизу вверх уставился на меня. Он в меховой, облезлой безрукавке на голое тело, отчетливо видны мощные мускулы загорелых рук и груди. Лицо щетинистое, строгое, нос длинный, тонкие губы искривлены в недоброй ухмылке. На поясе висят топор и нож.

- Здоров, Стяр! - медленно протянул незнакомец, прищурившись.

В его сощуренных глазах я прочел, что сейчас произойдет предъява каких-то претензий. За железяки сразу не хватается и это радует. Значит претензии не такие уж и страшные, значит нужно показать себя сразу. Мне невдомек как вел бы себя настоящий Стяр, но все можно списать на мою легенду - повредился умом и все тут.

Два паразита-сопляка привели меня на свое разбойничье становище. И вряд ли только ради того, чтобы познакомить с остатками шоблы лесных братьев, взявших с боем охраняемые купеческие корабли.

Я надменно оттопырил верхнюю губу. Лобзаться с подобными типами не мой конек. Они понимают только грубую силу.

- Здоров, коль не шутишь!

- Явился? - все так же медленно и неприязненно продолжил дядька, оглаживая ладонью плешивое темя.

- А тебя что-то не устраивает?

- О, нет, теперь меня все устраивает. Еще больше я порадуюсь когда ты станешь молить о пощаде и выхаркивать собственные внутренности.

Мужик цапнул обух топорика правой рукой и неуловимым движением перехватил его за ручку. Я сделал шаг назад и потянулся к кобуре.

- Ты хорошо подумал?

Позади послышался подозрительный скрип. Обернувшись через плечо, я увидел стрелу нацеленную в мою драгоценную спину. Плоское, широкое жало венчало конец ровно оструганной палочки, наложенной на тетиву тугого лука, непонятно как появившегося в мосластых руках Невула.