Жизнь не так коротка [сборник]

Он знал, где взять взрывчатку (сохранились старые связи), и знал технологию изготовления глубинных бомб.

Мы сделали несколько штук — чрезвычайно примитивных и мощных — а завтра едем на озеро.

Сейчас позвоню Жоре, вот его телефоны в самом начале книжки. Вряд ли он откажется поехать с нами. Третий, думаю, не будет здесь лишним.

Славная у нас команда: поп, врач да отставной военный инвалид. То-то дадим мы прикурить окаянному вселенскому злу!

А что делать? Есть только этот путь, все другие пути уже рассыпались и слились пылью по ветру. Прошу не считать мои записи бредом сумасшедшего, это строгий документ. Кладу книжку тут, на краю стола, на самом видном месте. Если что…

Помолитесь за нас, поставьте в храме свечки в память рабов Божьих Бориса, Глеба и Георгия. Слава Тебе, Господи, за все! Аминь».

18. «Думал, больше ничего не смогу здесь написать. Перечитал предыдущее… ну что… не стесняться ж мне теперь себя, не предавать же. Ведь был уверен — не вернусь.

…Шли на лыжах. Тащили на себе тяжелые рюкзаки с боеприпасами и бур. Умаялись страшно. И потом еще часа полтора отыскивали, где точно находится озеро. Не такое уж оно большое, а там ведь сейчас все под снегом. Поди догадайся. Промахнуться нам было никак нельзя.

Наконец нашли вмерзший плот.

Лунок нужно было просверлить две штуки, одна возле другой. Пробили их довольно быстро. Хотелось тут же присесть и отдохнуть перед главным делом — но, понятно, нельзя. Все делали молча, старались не шуметь, не стукнуть, не брякнуть лишний раз.

Теперь представьте такую картину… то, чего мы еще не знали, суетясь возле лунок. Как в кино. Гигантская тварь бесшумно движется подо льдом, тянется мордой к двум только что появившимся отверстиям… Мы спокойно ходим наверху, понятия не имея… что зверь засек нас уже давно по одному только скрипу снега. И теперь ему надо увидеть, кто это там шумит.

Вдруг мы все трое одновременно замечаем в каждой лунке по огромному желтому глазу со змеиным зрачком.

Я окаменел. Да и отец Глеб тоже стоял, не шевелясь. Лишь упоенно смотрел в этот живой трепещущий зрачок. И что-то тихо шептал ему.

Не растерялся только Жора. Как будто всю жизнь ждал этого момента. У него не было никакого оружия, кроме лыжной палки. Вот именно ее-то он и всадил в змеиный глаз по самую рукоять. На колени упал, воздел две руки к небу, а после, искривив рот, охнул и ударил. Словно кол вонзил в грудь вампира. Да после еще додавливал и проворачивал палку там, под водой. В податливой мякоти глаза. Внутри-то он, зверь, был, оказывается, мягкий, нежный…

Из проруби вверх выхлестнулся тугой фонтан черной крови. Окатило нас с головы до ног. Мы стояли обалдевшие, перепачканные. Прямо буровики, добывшие первую нефть. Лед завибрировал от звериного рева, и тогда мы отскочили в сторону. Палка медленно скрылась подо льдом.

Не знаю, как ребята, а я перепугался до ужаса, до икоты. Они-то хоть не представляли, с кем имеют дело. А у меня сомнений насчет нашей дальнейшей судьбы не было. Я ждал, что сейчас зверь явится во всей красе. Мощный, словно атомный ледокол, злой, как голодная гиена. И теперь навсегда одноглазый. Если только у него нет способности к регенерации органов.

Но Георгий точно знал, что крупного подраненного зверя надо быстро добивать. Пока тот в шоке и не опомнился, иначе будет плохо. Жора кинулся обратно к проруби и заорал мне через плечо:

— Хлопушки давай, хлопушки!

Я схватил рюкзак, метнулся следом. Второй рюкзак подхватил отец Глеб. И мы стали быстро вытаскивать заранее подготовленные бомбы, взводить их и швырять в обе лунки. Старались туда, вниз, не заглядывать. Этакий бильярд, в котором нельзя дать ни одного промаха. Не дай Бог…

И вот последний шар лег в лузу. Бросив вещи, мы со всей скоростью понеслись обратно к берегу. Глеб первый, я посередине, а Жора хромал сзади, но как-то так очень бодренько. Не отставал. В нашем распоряжении было полминуты.

Озеро мгновенно взлетело на воздух. Как будто в него снова, через миллион лет, врезался еще один метеорит. Мы попадали на землю. Вокруг с неба начали валиться глыбы толстого льда. В который уже раз за этот день мы оказались насквозь мокрыми: сверху вода, снизу вода, да плюс змеиная кровь…

Наплевать. Только бы все получилось…

— Вот такое крещение, — задумчиво сказал Глеб, когда мы отошли от озера уже достаточно далеко.

— Боевое! — поднял палец Георгий.

— Пора причащаться, — сказал я. И достал из кармана запасенную бутылочку коньяку.

Мы шли по широкому чистому полю, пили коньяк, и я вдруг подумал: какой простор! Как много места для деятельности! Могу теперь творить, что хочу! С чего бы только мне начать?

Не навестить ли Илону? Как она там себя чувствует, бедняжка…

Да и Валентина мне наверняка обрадуется.

— Ты что? — спросил вдруг Глеб.

— А?

— Что у тебя с лицом-то?

— Не знаю. Кровь?

— Грех у тебя на лице. Думай о чем-нибудь другом.

Мне стало стыдно до красноты.

— Прости.

— Ты большое дело сделал — значит, тебя нынче вдвое больше искушать будут. Терпи.

— …Понял.

Стрелка компаса снова твердо указывала на север.