Жизнь (не) вполне спокойная

— Можно, — отвечала я из-за кульмана. — Убери, тебе никто не запрещает.

— Я не буду это убирать!

— Ну и не убирай! Что ты ко мне цепляешься, не морочь мне голову! Я должна зарабатывать деньги!

— В заднице у меня твои деньги!

Ясное дело, что беседу я вела, склонившись над работой. Руки у меня после таких заявлений начинали трястись, что определенно вредит точности 0,1 миллиметра. Мне приходилось пережидать минимум полчаса, чтобы не испортить чертеж. Наконец я заканчивала работу и могла себе позволить минутную передышку. Тогда муж говорил нежным голосом:

— Ты посиди и отдохни, а я все сделаю.

Богом клянусь, я сидела на диване с журнальчиком в руках, и муж запрещал мне пальцем шевельнуть, а сам мыл окна и убирал квартиру с радостной песней на устах.

— Слушай, — спрашивала я его в отчаянии, — скажи мне, что тобой руководит? Вот я сижу, работаю, вывалив язык от спешки, а ты ко мне цепляешься, морочишь голову какой-то фигней и ругаешься из-за крошек. Сейчас у меня есть время, я могла бы всё сделать, так нет же: ты крутишься сам и ничего от меня не требуешь. В чем дело?

— В том, что сейчас я не обязан это делать, — отвечал он мне на это мило и беззаботно.

Ну да, такое и я могла понять. Я тоже не любила обязаловку. Однако крутилась я, как белка в колесе, и порой первый раз за день могла присесть, только когда дети уже были уложены спать.

Нам чудом удалось купить мотоцикл. У нас не было ни радио, ни стиральной машины, ни холодильника, ни мебели. Я не имела приличного пальто и платьев, но всегда готова была променять эти недвижимые богатства на средство передвижения.

Мотоцикл давал необыкновенно радостные возможности, а мой муж умел его водить. Умела и я, только тогда у меня не было водительских прав. Так вот, после мотоцикла «ВФМ» муж получил талон на «Паннонию». Причем получил он талон внезапно, на неделю раньше, а выкупить мотоцикл нужно было сразу, и денег нам не хватало, потому что мы должны были получить их через несколько дней. На строительстве как раз выдавали зарплату.

Ни секунды не сомневаясь, я решила одолжить недостающую сумму, пройдясь с протянутой рукой. Начала я, разумеется, со знакомых.

— Пан Владзик, — говорила я, — мне нужны бабки, не одолжите ли две сотни?

Пан Владзик, ясное дело, галантно выражал свое согласие. Таким образом я набрала двенадцать тысяч, этого хватило, одалживать я перестала, после чего остальные знакомые отнеслись ко мне подозрительно и попробовали впихнуть мне еще денежку.

— Как это? — с обидой говорили они. — А от меня пани инженер не возьмет?

С огромным трудом мне удалось им втолковать, что больше мне уже не нужно. После чего, в среду или в четверг, представление началось сызнова. Мы получили недостающие деньги, и со списком в руке я пошла отдавать долги. Как же я намучилась — это не передать словами. Никто не хотел брать назад свои деньги, все были уверены, что заплатили оброк «безетчице», они не хотели верить, что я просто взяла взаймы. К счастью, у меня плохой характер, и я настояла на своем.

Мотоцикл для нас оказался безграничным счастьем. В этом вопросе между нами не было никаких недоразумений. Польза от него была великая, потому что муж возил меня на работу. Он должен был ехать на работу к восьми, а я к семи. Муж завозил меня на улицу Варецкую, а сам ехал на Валбжихскую, приезжая на Польское радио раньше всех, а потому считался суперусердным работником.

Из дому он выходил раньше меня, чтобы завести мотоцикл, а потом начинал давить на клаксон, поторапливая меня.

Из детской доносилось:

— Мать, отец уже рычит!

Мотоцикл меня подстегнул, и я сдала на права.

Экзамен по вождению был единственным экзаменом в моей жизни, который я завалила. Мне досталась «Варшава», только не та, на которой я обычно ездила на уроках вождения, и никто мне не сказал, что у нее плохо выжимается сцепление. Со второго раза, через две недели, я все-таки сдала этот несчастный экзамен и получила права.

Мотоцикл определенно украшал нашу жизнь. Отпуск, проведенный в поездках, оказался самым дешевым и самым приятным. Половину месячного отпуска мы посвящали детям, разделив его так, что две недели с ними был муж, а две недели я. Второй месяц детского отдыха на себя брали мама и Люцина, а мы оставшиеся две недели путешествовали по стране.

Так я проехала все побережье, от Бранева до Свиноуйстя, потому что главным образом меня тянуло к морю, и муж меня в этом полностью поддерживал.

В основном мы ездили компанией вместе с Янкой и ее мужем, Донатом. Не помню, какие мотоциклы были у них, по-моему, сначала, как и у нас, «ВФМ», потом «Виктория», а под конец «Паннония».

Моя мать и Люцина помешались на почве лечения. Они упрямо доискивались в моих детях симптомов всех мыслимых и немыслимых болезней, а терапию применяли весьма устрашающую, пихая в детишек все лекарства, которые попались под руку.